Собственная непредусмотрительность, повлекшая за собой практически непоправимые последствия, расстроила меня намного больше, чем теткина привычка прятать от меня аптечку. Не факт, что я осмелилась бы набрать этот номер, но тем не менее, у меня был шанс это сделать. Выходит, перевод нашей бригады к «Променаду», наоборот, стал моим спасением от позора? Да, торговый центр принадлежал семье Айка, но сейчас, когда эмоциональный накал давно остыл, я понимала, что это вовсе не означало ежедневного посещения парнем объекта родительской недвижимости. Айк будет искать меня на той же самой остановке, или на проспекте Вознесенского, но никак не возле «Променада», и если мне чуточку повезет, мы вполне можем и не встретиться. Но разве это, черт побери, хорошо?
Я совсем запуталась: в жизни, в себе, в своих видениях. Моя выстраданная стабильность больше не казалась мне наивысшим благом, она стесняла меня, она железным обручем сдавливала мою грудную клетку, она жестко ограничивала мою свободу. Я неосознанно ждала продолжения, хотя и не решалась себе в этом признаться, но я также понимала, что любые встряски для меня губительны и боялась в одиночку не справиться с демонами прошлого. Айк действительно открыл для меня новую галактику, и речь здесь шла не только о системе Облака Оорта, он вывел меня на нейтральную полосу между наркоманским прошлым и беспросветным будущим, но без него я больше никогда не найду этот мост, и меня ждет либо унылое существование в Губаревской общаге, либо героин.
ГЛАВА XVI
Из двух вышеприведенных альтернатив меня абсолютно не устраивала в равной степени ни одна, и неизвестно, как долго бы я занималась сравнительной оценкой довольно сомнительных преимуществ каждой из них, если бы вверенный моему попечению суп не предпринял сопровождающуюся злобным шипением попытку совершить отчаянный побег из кастрюли. Учитывая, что бои за «место под душем» воскресным вечером велись не на жизнь, а на смерть, тетка стопроцентно должна была вернуться в неостывшем воинственном настроении и в случае кулинарной неудачи с выкипающей похлебкой предсказуемо оторваться на мне. Суммарный объем обрушившихся на меня за последние сутки разносортных неприятностей давно превысил предельно допустимый уровень, и вступать в конфликт хотя и со свежевымытой, но не ставшей от этого более покладистой теткой Василисой мне до жути не хотелось, а потому я резко переключилась с философского осмысления своей горькой судьбины на срочное спасение захлебывающегося на плите бульона.