– Четыре или пять да кухня… – припоминал Лифанов. – Я осматривал, но хорошенько не помню. Но уж все не меньше четырех. А вас и всей семьи-то четверо, стало быть, аккурат по комнате на каждого. Куда вам больше-то на неделю? И так, извините, ваше превосходительство, болтаться будете. Ведь всю мебель с аукциона купил я, стало быть, она при мне останется. А при вас только что из комнат княжны и из комнат капитана… Ну, кабинетик ваш куплен был подставным лицом.
– Да, да, да… Вы правы… Вы ко мне добры и снисходительны, вы более чем снисходительны, – бормотал Пятищев. – Но мое-то положение ужасное! Княжна, капитан… Как я их переселю туда? Ведь это все надо силой.
– Да уж понатужьтесь, ваше превосходительство! Как-нибудь вразумить надо. А если что насчет экономки этой самой вашей… хе-хе-хе… Если она такая строгая будет насчет кухни, то ведь здесь еще есть домишко садовника, в котором теперь никто не живет. Можно их туда перевести. Там две комнатки с кухонькой, и они успокоятся. Госпожа экономка то есть.
– Да, да… Вы мне даете мысль… Это прекрасно… – несколько оживился Пятищев, тронув себя рукой по лбу. – Это подходит… Это отлично… Но княжна и капитан… Капитан – друг нашего дома, он так нас любит, любовь его доходит даже до слепоты, до обожания… Это преданнейший мне человек, оттого он иногда и выступает с необдуманными словами, с необдуманными действиями. Чуть кто против меня – он уж думает, что это мои враги… и бросается, накидывается на них. Княжна – вы сами видели: она добрая, хорошая старушка, но почти невменяемая… Вот что я с капитаном и княжной-то буду делать! Эх! – крякнул Пятищев.
– Переселяйтесь завтра сами во флигелек управляющего, и они все за вами в тот же улей, как пчелы за маткой, перелетят, – сказал Лифанов, залпом отпил с блюдечка последний чай и опрокинул на блюдечко стакан кверху дном.
Пятищев соображал:
– Мой милейший, мой многоуважаемый Мануил Сергеич, – обратился он к Лифанову, опять переврав его отчество. – Испытую еще раз вашу доброту. Позвольте нам всем остаться в этом доме еще на одну неделю, только на неделю, а сами переезжайте покуда во флигель управляющего. Только на неделю. А сами оттуда вы можете на ваших глазах и ремонт в доме производить. Мы не попрепятствуем. Голубчик! Согласитесь.
Пятищев схватил Лифанова за обе руки и крепко пожал их. Лифанов поднялся, отрицательно покачал головой и произнес решительно: