, но что именно неладно – подавляющее большинство американцев не понимает. Отсюда общее беспокойство и тревога, сомнение в правильности существующего и
большая восприимчивость ко всему новому, в частности к «большевистскому опыту», указывающему выход из нынешнего кризиса»
[351].
Постепенно начиналась ощущаться и другая угроза – угроза новой войны. И сенатор Бора снова поднял вопрос о признании СССР. В своем стейтменте осенью 1932 г. он говорил: «Мы заключаем мирные пакты, мы проповедуем разоружение, мы хотели бы иметь всеобщий мир, но мы исключаем из своих обсуждений и планов, отстраняем из своего круга и исключаем из нашей великолепной схемы лучшего мира одну шестую земного шара и 160 миллионов людей», «Мы отказываемся сделать то, что ведет к дружбе, миру, разоружению» (т. е. признать СССР)[352].
Подавляющее большинство американцев, в том числе многие и в правительстве, и в бизнесе выступали за признание СССР. В связи с этим М. Литвинов приходил к мнению, что «только… искусственно взвинченным общественным мнением в антисоветском направлении можно объяснить тот факт, что несмотря на отсутствие сталкивающихся интересов обоих государств, США в течение 15 лет, дольше всех остальных великих держав, чуждались советского государства, избегая контакта с ним. Однако политика непризнания в течение столь долгого времени правительства одного из крупнейших государств мира становилась все более и более очевидной политической нелепостью. Это и осознал президент Рузвельт, решивший по приходе к власти порвать с этой политикой…»[353].
Идеологическая угроза Америке, по мнению деловых и политических кругов США исходила из деятельности Коминтерна. В обобщенном виде эти панические настроения отражало заявление журналиста Клотса и дипломата Келли: «Не может быть вопроса о признании до тех пор, пока они… не прекратят пропаганды в САСШ. Мы знаем, что большевики не субсидируют деньгами американскую компартию, а наоборот, американская компартия, имеющая 600.000 долларов ежегодного бюджета, сама посылает членские взносы исполкому Коминтерна в Москве[354]; но не в этом разрушительная деятельность Коминтерна в САСШ. Американская компартия, оставленная на свои собственные идейные ресурсы, не продержалась бы ни одного дня. В ней есть всего 4-5 человек, заслуживающих название коммуниста. Страшнее всего то, что большевики дают инструкции, указания и идейную пищу американским коммунистам, и, помимо того, берут лучших из нашей молодежи к себе в Москву, и там их воспитывают в специальной школе в качестве пропагандистов для того, чтобы разрушить нашу систему… Коминтерн контролирует наших американских коммунистов»