Сказанные фельдмаршалом слова об австрийской угрозе имели для Дунайской армии плачевные последствия. Михаил Горчаков воспринял их не как предостережение, а как непреложную истину, которая непременно должна исполниться. С момента начала войны он не предпринял никаких боевых действий, которые должны были если не прорвать турецкую оборону вдоль Дуная, то держали бы врагов в постоянном напряжении, заставляя думать их об обороне, а не о наступлении.
Ничего этого генерал Горчаков не сделал и получил закономерный и вполне ожидаемый удар от неприятеля. Видя откровенную пассивность со стороны русских, Омер-паша сам перешел к активным действиям и ударом через Дунай прощупал крепость позиций противника. Воспользовавшись тем, что Горчаков разместил все свои силы ровным слоем вдоль всего фронта, паша нанес удар по наиболее слабому, западному флангу русских. И тут во всей красе предстала профессиональная непригодность генералов Дунайской армии.
Лучшим проявлением этого стала откровенная трусость генерала Данненберга, который своими невразумительными приказами о невмешательстве позволил туркам сначала захватить важный остров на Дунае, а затем переправиться на русский берег в районе Ольтеницы. Когда же турки стали угрожать положению Валашскому отряду, генерал отдал приказ о штурме вражеских позиций и лично прибыл к месту сражения.
Лучше бы он этого не делал. Следуя плану атаки, штурмовые колоны пошли на вражеские укрепления по открытой местности вдоль дунайского берега, вместо того чтобы пробираться к ним через заросли. Едва только пехотинцы бросились в атаку, как подверглись двойному огневому удару. По ним палили пушки с ранее занятого турками острова и вели огонь орудия, установленные врагом на валу Ольтеницких укреплений. Ядра и шрапнель наносили урон русским солдатам, но, несмотря на это, они не только не отступили, но даже ворвались в укрепления противника.
В завязавшейся рукопашной схватке турки дрогнули и, бросив орудия, стали отступать к лодкам на берегу Дуная. Победа была уже в руках, но в этот момент генерал Данненберг отдал приказ об отступлении.
Возмущенные отступлением от Ольтеницы офицеры стали обвинять своего командира в предательстве и требовали суда над ним, но генерала взял под свою защиту Горчаков. В письмах к Паскевичу и Николаю он заявил, что Данненберг действовал абсолютно правильно, так как стремился сохранить количество потерь, которые были весьма значительными.