На вопрос Эдика о том, будет ли она с ним встречаться, Милана ответила коротко и ясно – нет. Мне она объяснила, что не может представить себя рядом с юношей, выбравшим для себя такой жизненный путь. Она сказала, что, если он повёлся на её милое лицо и большие глаза – так это только его проблемы. С этим она уж точно ничего не может сделать. И вообще, она не в ответе за то, что Эдик сам себе там что-то напридумывал – это только его заслуга. Она ведь просто участвовала в обсуждении, ничего не обещая, поэтому поступила полностью честно. Она ведь не специально делает «милое личико» (Милана кривилась от этой фразы и делала голос противным, передразнивая меня) – такой уж её сделала природа. И это было так. Проблема была в том, что её милое личико совершенно никак не сочеталось с её характером. Но как бы уверенно и гордо она не заявляла, что не причастна к заблуждению Эдика, в душе она чувствовала что-то, и я знаю, что ей стоило усилий запретить себе испытывать пустое, по её мнению, чувство вины, поэтому она так старательно оправдывала разочарование Эдика, которое, в самом деле, не требовало оправданий. «Но я ведь не специально, правда!..» – и в телефонной трубке послышался долгий вздох.
Соседство с Ритой в средней школе оставило глубокий след в душе Миланы. Рита частенько вела себя как шлюха, и, признаться, вызывала у меня ненависть, но Милана всё время отчаянно её защищала и называла хорошей девушкой. Для меня это было чрезвычайно странным – они ведь даже не были подругами! Многие поступки Риты Милана называла шуткой, в которой та смеётся над теми, кто этого не понимает, и поэтому Рита так часто громко смеялась, а затем замолкала, и улыбка быстро сползала с её лица прямиком в печальный, задумчивый взгляд. Милана говорила, что именно от Риты она научилась своему золотому правилу: что бы ни случилось, нужно выглядеть хорошо, не важно, что у тебя внутри, ведь это никто не видит, это видят лишь очень немногие, зато все видят, что снаружи. Истина, которую знают все. «Вот только обычно на этом всё и заканчивается», – ухмылялась она, и была права: недостаточно просто знать – нужно делать. Пристально посмотрев на своё отражение в зеркале, она поняла, что стрелки сделают взгляд выразительным и твёрдым, даже тогда, когда ей страшно, когда она не уверена в себе. Она рисовала их как знак, как оберег: «Это как в играх, знаешь, эта руна увеличивает броню на…» – я никогда не понимала эти её шутки.