– Гудериана…
– Мне всё равно! На полу остались чёрные следы! – гневно парировала мама.
– Я подкладывал под них жестянки…
– Тебе тринадцать лет! Тебе уже пора за девочками ухаживать, а ты сражения устраиваешь! А с Серёжей вы на площадке что устроили?! Соседи чуть от дыма не задохнулись!
– Это был космодром «Байконур»… мама, я, правда, огонь контролирую! – у меня в глазах уже стояли слёзы.
– Теперь огонь контролировать буду я.
Мама нашла во всех моих тайных уголках коробки спичек, достала из-под дивана огромный кусок магния, который мы ещё недавно с Серёгой точили на стружку драчёвым напильником, изъяты были даже бенгальские огни. Всё это богатство было сложено в тумбочку и закрыто под замок.
Слёзы застилали мне глаза. Я смотрел в окно, где далеко-далеко, на окраине мира святейшим огнём Спаништ догорало моё детство.
Замороженная и Голем[1]
Как они оказались вместе, Голем и Замороженная, для окружающих оставалось тайной. По всем правилам и стереотипам, они должны были отталкиваться друг от друга, как одинаково заряженные частицы. Но в том то и дело, что заряжены они были по разному.
Голем был рок гитаристом. Звали Голема Витей. Своё прозвище от друзей-музыкантов он получил за немалый рост и крупные рубленые черты лица. А ещё у него была подходящая фамилия – Гольмштейн. Явно выраженная семитская наружность Голема странно сочеталась с огромной физической мощью. Рок группа, в которой играл Голем, была «начинающей», хотя всем в ней уже перевалило за двадцать. Они «искали» себя – пробовали играть всё – от блюзов до грайндкора.
Тело Голема было похоже на энциклопедию рока, благо, места для наколок было много. На правой груди его красовался семитский профиль Боба Дилана, на левой разместился Оззи Осборн. На спине истекал кровавой юшкой из носа обдолбанный Сид Вишес. Правое плечо было отдано Дженис Джоплин, левое – Джимми Хендриксу.
Замороженная была красавицей. Звали её редким именем Оля. Она имела яркую сексуальную внешность: стройную фигуру, красивые, четко очерченные губы, совершенные очертания лица, симпатичный классический носик, серо-голубые глаза и густую гриву тёмно-русых волос.
Замороженная казалась духовно фригидной. То ли не было у неё души, то ли была она размером с птичью. Казалось, что она знала только простые понятия: тепло – холодно, сыто – голодно, весело – скучно.