Дойдя до бабкиного дома, он обнаружил Марину, Стёпку и Рому, с тревогой снующих около дома. Степан заметил его до того, как Семён успел спрятаться. Догнав друга, Стёпа силой потащил Сёму домой. Маринка смотрела на Семёна, как побитая собака. Сил сопротивляться у Сёмы не было, и, дойдя до кровати, он, не раздеваясь, рухнул на неё.
Проснувшись утром, Семён стал собирать вещи.
– Семечка, я с тобой поеду. Надоело мне тут всё, – тихо сказал Степан.
– А я тут что без вас? Я тоже домой, – стал собираться и Ромка.
– А Маринка … остаётся? – почти шёпотом спросил Сёма.
– Она не едет, я вчера с ней разговаривал. Вот, она тебе просила передать… – протянул Стёпка конверт Семёну.
Сидя на вокзале в зале ожидания, Сёма раскрыл письмо.
«Семечка, миленький! У меня никогда не было, нет, и не будет друга ближе, чем ты. И мне очень жаль, что всё получилось именно так. Я остаюсь здесь, буду поступать в ГИК, надеюсь, получится, и мы будем учиться с Димкой вместе. Родители уже обещали привезти документы. Мы с Димой всегда будем ждать тебя. У тебя всё будет прекрасно, я знаю! Только не опускай руки и, главное, продолжай писать, чтобы люди иногда могли говорить через тебя с богом…»
Сёма свернул письмо, положив его в карман. Подошли Стёпка с Ромкой и они втроём пошли по перрону. Серый питерский дождик мочил их спины.
В купе к ним никто не подсел четвёртым. Это обстоятельство несколько скрасило их унылое настроение – друзья могли спокойно поговорить о своём. Степан некоторое время разглядывал кислые лица Семёна с Ромой, потерпевших разгромное поражение на любовном фронте в результате блестящего блицкрига коренного петербуржца.
– Куда собираетесь подавать документы для поступления? – нашёл Стёпа тему для светской беседы, которая, по его мнению, должна была отвлечь его друзей от мрачных мыслей.
– Я, лично – в монастырь… – зло ответил Семён.
Ромка промолчал, но по его виду было понятно, что он склоняется к той же мысли.
– Конкурс большой? – деловито поинтересовался Степан.
– Десять отвергнутых на одно место! – буркнул Семён.
– Не хило, – кивнул головой Стёпа, – А как же литературный институт, твои поэтические таланты?
– Псалмы буду перекладывать, таланты пригодятся… – продолжал распалять в себе депрессию Сёма.
– Значит, образно выражаясь, ты на себе крест поставить решил? – поинтересовался Стёпка.