Стенки с хрусталем не было. Во всю длину дальней стены одна на одной стояли-висели книжные полки. До потолка. Вся подписка «Дружбы народов» за много лет. Красные ряды качественных переплетов: Симонов, Семенов, Конан Дойль. На нижних полках стояли уж совсем иконы. Павел аккуратно вытащил из ряда толстенный коричневый кирпич с золотым тиснением: «Иван Грозный», Алексей Толстой. Рядом стояли его любимый «Спартак» и «Петр Первый». Вспомнил, как отец его ругал за то, что все время в книжках своих. Папа хотел, чтобы он вырос сильным. Как он сам. Поэтому с самого детства Павел испытал все прелести отцовских амбиций. Побывав дзюдоистом, футболистом и бегуном на все дистанции сразу, последние четыре года был боксером. Самым слабым в группе. Так как ростом высок, но от природы тонкокостный, мышцами не одарен, да и духовитости в нем отродясь не было. Тренер – огромный сильный мужик с магическим взглядом и такой же фамилией – Манзуля – давно бы уже избавился от него, если бы не их дружба с отцом. Часто отец заходил в комнату, аккуратно забирал из рук у Павла очередной фолиант, оглядывал его со всех сторон, вертя в руках, будто пытаясь понять, чем таким он намазан, возвращал обратно и, вздохнув, уходил, обернувшись уже на пороге:
– Ты тренировки не пропускаешь?
– Нет, пап. Сборы через месяц. Чемпионат же скоро.
– Ну хорошо, спокойной ночи.
«Да пусть читает», – слышал он через стену. Но отец кипятился. Слов было не разобрать, но смысл споров родителей был понятен и так. Папа расстраивался, что старший сын не оправдывал его надежд. Сам – воин, боксер, спортсмен до мозга костей, видел, что Паша уродился от природы хилым и трусоватым, и пытался как мог это исправить. И увлечение Павла книгами он почему-то считал основным препятствием на пути к мужеству. Каждый раз, собираясь на тренировку, Павел падал духом, но деваться было некуда. Зато вечером после всех мучений можно было, пока родители смотрели какую-нибудь черно-белую «Песню-78», открыть книгу и окунуться в мир, который можешь раскрасить сам. Иногда отец выпивал, и тогда с книжкой ему на глаза лучше было не попадаться. Сразу требовался дневник. «Почему тренер жалуется?», «библиотекарем будешь», «десять кругов вокруг дома» и т. д.
Пройдя вдоль полок, уперся в телевизор. Огромный деревянный ящик с выпуклым толстым экраном – «Фотон-714». Мерседес среди советских телевизоров. Апофеоз благополучия любой семьи. Он стоял на специальной подставке, с полкой внизу, на которой лежал катушечный магнитофон «Снежеть».