Вторник, №14 (33), октябрь 2021 - страница 19

Поэты-гитаристы Андрей Усачёв с Петром Синявским.

Да совсем свеженький лауреат Премии Чуковского – человек в шляпе – Григорий Гладков…

А премию детского жюри «Золотой крокодил» получила поэтесса Марина Бородицкая.

Вкупе с той статуэткой, которую почти добровольно отдал на пресс-конференции в Малом зале девушкам из группы награждения директор первого этапа Фестиваля Сергей Катасонов…

Фуршет в Пёстром зале ресторана ЦДЛ тоже, кажется, был хорош.

Что я хладно отметил.

Глазом.

Читай: обоими.

Ведь попробовать ничего из тамошних разнообразных яств и вин на вкус возможности – увы! – так мне и не представилось…

Тринадцатого декабря, в пятницу, я отвёз собранный мной в трёх экземплярах «Пакет Фестиваля Чуковского»

Отвёз в три места.

В оба известных вам комитета.

И в Моссовет.

В его всегдашний подъезд №5.

Где в определённые часы буден можно было сдать печатные послания и небольшие бандероли, адресованные столичному градоначальнику.

В «Пакет Фестиваля Чуковского» входили:

литературный сборник чукфестовцев «Знай наших!..»,

видеодиск с их произведениями «Живая книга»,

значок и карманный календарик с логотипом Фестиваля…

Также прилагались упакованные в отдельные файловые папочки два важных, но нераздельных документа.

«Итоги конференции» и «Обращение участников Фестиваля».

Продолжение.

Начало в №31, 32

Часть 3

Методом подстановки

Дверь снимали с петель и делали из неё столешницу, выкручивали лампочки на соседних этажах – это всё у меня в новостройке. Я первым из одноклассников заимел отдельную квартиру. Пусть однушку, и пусть на двести шестом проектируемом проезде – да, но отдельную. И первым, ага.

Пригласил весь класс на новоселье. Хотел похвалиться, а чё? Особенно перед двумя чокнутыми. Особо перед ими. Он всегда меня раздражал. Она всегда мозг выносила. Я терпеть не мог правильных. А эта парочка – как незапятнанные. Ему запросто всё лучшее – уважуха учителей, прикрытие от родительского комитета, поздороваться за руку с физруком, валентинки от девок. Такая неравнота справедливости мира сильно задевает, не так, чё ли? Меня поймут те, кто видел дома одни тычки и затрещины, кто не имел мелочи на мороженое и жвачку, кто не мог достать кроссовки Puma.

Пару раз я дрался с ним один на один. Сперва ничья, после – я победил. Ну, вру, вру. Он верх взял оба раза. И как-то после мы больше не сходились. Я его не боялся, зуб даю. Но что-то между нами встало, негласный уговор, чё ли. Он чудной, чокнутый. Кидался в кучу малу, даже когда один против шестерых. Я пацанам «ша». Пацаны кипели, но слушали. А я думал, чего в нём таково есть, какого мне не дадено? Как-то при нём гадость гадостью острее пахнет. Говно не спутаешь, не замажешь. Ну, шутим мы с девками, а ему не нравится. Зажимаем девок в углу на переменах. Девки визжат, ноют, подолы задравшиеся хватают – приятно так делается: смущение ихнее видеть. А мы с братвой обратно переворачиваем их вверх ногами: тут из фартуков мелочишка и валится. Собираешь быстренько по полу, упаришься, монетки к ладоням приклеиваются. Ну, настрелял на завтрак, и на мороженое, и на жвачку. Девок потом за косы дёрнешь, звиняйте, мол, и дело с концом. Ревут. А он, когда видел мои ладони пыльные в медяках, девчонок хныкающих спиной закрывал. Ребята рвались ему вломить, а я останавливал – интересно мне было: чё в нём за придурь. Ну не будет же нормальный человек под тумаки подставляться, ну, когда явный перевес в силе противника. Короче, отгонял я шестёрок и «переворачивал» себе на завтрак в другом месте, где чокнутый не видит.