А в речке, что протекала рядом с нашим огородом и колодцем, водились вьюны. Это такая рыба наподобие угрей, похожа на крупных головастиков. Мама и соседские ребята ловили их сетками, а потом жарили на костре и ели. Костей у них нет, одно мясо. Только нужно было у них голову отрывать в золе. Они были очень вкусные. А когда к нам приезжал Павлик (сын Савины – родного брата отца), он этих вьюнов даже в ставку (пруду) ловил.
Во дворе рядом с лехом был курятник. По утрам, прежде чем выпустить кур, как нас научила бабушка, мы их щупали – будет яйцо или нет. Чтобы, не дай Бог, потом нигде не снеслись. Нужно было, чтобы они откладывали яйца только в курятнике, а то потом шукай их во дворе. Считали сколько яиц. Пять-шесть, уже хорошо. Это было наше питание.
Между лехом и курятником стояла собачья будка. Там жил пес Барбос. Кормили его два раза в день помоями. Бывало, вымоем посуду после супа или борща, добавим в помои половник похлебки и кусочек хлеба, а если есть, то и косточки. Барбос ел с большим аппетитом. Пока все не съест, никого к своей миске не подпускал – рычал. И, конечно, всегда был кот, он ловил мышей.
В саду у нас росло много плодовых деревьев: вишни, сливы, яблони, груши, черешня и шовковиця (тютина). Был большой малинник. Когда поспевали яблоки, мы ходили и собирали их на рядно (самотканое покрывало). А потом, надрываясь, носили на плечах целыми мешками на заготовительный пункт. Там их принимали, я помню, по 13 копеек. Мама тогда на эти гроши могла купить метр-два сатину или ситцу и пошить юбку или кофту. Шила мама сама, у нее была ручная швейная машинка фирмы «Зингер». Эта машинка до сих пор у моей сестры Кати хранится. Я потом себе тоже купила такую машинку и шила-перешивала на ней одежду для своей семьи.
В селе никто не носил трусов. Бабе Танахе было уже под 90 лет, когда я ей говорю: – Давайте мама сошьет вам трусы. А она отвечает: – Ну, пусть сошьет, только раздернутые (с разрезом). Баба Танаха справляла нужду на ходу. Идет на базар, присела, пописяла и пошла себе дальше.