– Притом! Вот представь себе, носится эта бедолага с отрубленной головой по двору, крыльями машет, думает, что живая, и не подозревает, глупая, что она уже не курица, а суповой набор. – Она обняла Юльку за плечи. – Но, что бы я тебе сейчас ни говорила, все пройдет мимо кассы. Так что красноречие мы тратить не будем, а просто возьмем и напьемся, как две брошенные бабы, а завтра по трезвому поговорим.
– Не пойдет, – загадочно улыбнулась Юлька, опустив глаза в пол.
– Это еще почему?!
– Потому что подруга твоя – беременна.
– Не может быть! – Машка схватила Юльку в охапку и закружила по комнате. – Ладно, забираю свои слова обратно, – сдерживая слезы, щебетала она, – будем надеяться, что этот козел хоть здесь себя как мужик проявил. Ты ведь о дочке мечтала?
– Мечтала, – хлюпнула Юлька, уткнувшись ей носом в плечо, – только он ничего об этом не знает.
– Почему?!
– Не хочу.
– А мама? Маме сказала?
– Нет. Только отцу.
– Понятно. И он, разумеется, против.
– Естественно. Семью, говорит, позоришь.
– А ты?
– А я сказала, что это моя жизнь и ребенка я убивать не буду.
– Вот это правильно! Молодец! – она погладила Юльку по животу. – Но Константин Аркадьевич каков. Семьдесят лет прожил, а ума так и не нажил. – Она обняла Юльку за плечи. – Не расстраивайся, увидит внучку, простит. Мелюзга, она еще не такие сердца растапливала. Помнишь моего первого? Уж такой петух был, кроме своего хохолка ничего и не видел. А как Пашку на руки взял, разомлел. Правда, ненадолго, но все-таки. А Константин Аркадьевич человек пожилой, сколько у него радостей жизни осталось? Так что не горюй, все наладится. А Сергей твой… хоть и негодящий мужик, но о ребенке знать должен.
– Ничего он не должен.
– Ну, тебе видней, – сдалась Машка, – а хочешь, я у тебя поживу?
– Правда? – обрадовалась Юлька, – спасибо, Машунь, поживи, хотя бы недельку.
– Да хоть целый год.
– А Костя против не будет?
Уж очень грозный был у Машки жених. Огромный, как таежный медведь, и суровый, как сотня питбулей.
– Не будет, – отрезала Машка. – А если что, пусть плывет на своем корабле, откуда приплыл.
– Ой, Машка, разбрасываешься ты мужиками, – вздохнула Юлька, с любовью посмотрев на подругу.
– А тот не мужик, что своей бабе не доверяет, – хмыкнула Машка, – тот трус и неудачник, а по большому счету – козел. А на кой мне козел? Чтобы все жизнь мне на ухо блеял?