Придя домой, Андрей несколько топорно уклонился от расспросов жены, отсрочив тем самым внезапно назревший разговор. Ему самому нужно было немного собраться с мыслями и разложить всю информацию по полочкам, если начать сейчас рассказывать произошедшие за ночь и за день события – повествование получилось бы излишне эмоциональным и сумбурным и вполне могло вызвать непонимание и даже отторжение любого слушателя.
– Андрей, твоя история – это просто что-то с чем-то, – широко раскрытые глаза Марины никак не могли принять обычные размеры, – я пока не могу комментировать, все слова куда-то подевались! Фууууу, мне аж жарко стало, – женщина взяла полотенце и принялась обмахивать покрасневшее лицо.
– Ты это только слышала, – Андрей поглядел на раскрасневшуюся жену и приоткрыл кухонное окно, – а я последние двадцать четыре часа нахожусь внутри этой истории! Я до сих пор не могу во все это поверить. Будто это сон какой-то, и все это было не со мной.
– Точно. Вы словно внутри фильма оказались! А Санька как? Он что?
– Маринчик, не могу тебе сказать. На обратном пути мы или молчали, или из нас пер какой-то черный юмор. Наверно, это нервное было. Кстати, и не звони ему пока. Думаю, у него тоже мозг взорвался, нужно время, чтобы все трезво осмыслить.
– Ты знаешь, даже и не собиралась. Надо все это переварить, у меня самой закипание мозга сейчас будет.
– В общем, если будешь чувствовать, что мозг окончательно взрывается – быстро беги в ванную! Там кафель – отмывать легко будет, – Андрей встал из-за стола и направился к выходу, – а если шапочку для душа наденешь – даже отмывать ничего не потребуется. Ладно, я пока в Интернет залезу, надо кое-что поискать, проверить.
Марина молча проводила мужа взглядом и положила внезапно потяжелевшую голову на ладони. Перед ее глазами отдельными визуальными образами возникали фрагменты необычного рассказа. Женщина до сих пор не могла поверить, что Андрей все это не выдумал, пытаясь своей историей достичь какого-то неведомого ей результата или эффекта, хотя даже для такого творческого человека, как ее муж, такое повествование было бы не совсем типичным и довольно сложным. Без четкого понимания причины, зачем Юрьеву понадобилось бы сочинять такие эпосы, не представлялось возможным оценить правдоподобность произошедшей ситуации. Еще раз прокрутив в памяти отдельные эмоциональные моменты повествования, вспомнив с каким лицом и интонацией муж рассказывал эту необычную историю, Марина приняла для себя единственное, как она думала, правильное решение – принять рассказ как истину и не мучить сомнениями ни себя, ни Андрея. При таком раскладе история переставала быть просто отдельным, пусть и весьма необычным, эпизодом их жизни. Данный сценарий приобретал далеко простирающийся смысл и требовал серьезного осмысления: как на все это реагировать и какие действия предпринимать…