tathā jāgraddvayābhāsaṃ spandate māyayā manaḥ || 29 ||
29. Как во сне ум действует через иллюзию, представляя видимость двойственности, так и в состоянии бодрствования ум действует через иллюзию, представляя видимость двойственности126.
advayaṃ ca dvayābhāsaṃ manaḥ svapne na saṃśayaḥ |
advayaṃ ca dvayābhāsaṃ tathā jāgranna saṃśayaḥ || 30 ||
30. Нет сомнений в том, что недвойственный ум кажется двойственным во сне. Также несомненно то, что недвойственное кажется двойственным и в состоянии бодрствования127.
manodṛśyamidaṃ dvaitaṃ yatkiñcitsacarācaram |
manaso hyamanībhāve dvaitaṃ naivopalabhyate || 31 ||
31. Все в этом мире двойственности, одушевленное или неодушевленное, есть не что иное, как восприятие ума. Ибо двойственность не воспринимается, когда ум становится не-умом128.
ātmasatyānubodhena na saṅkalpayate yadā |
amanastāṃ tadā yāti grāhyābhāve tadagraham || 32 ||
32. Когда ум перестает воображать вследствие понимания – «Атман есть реальность», тогда достигается состояние не-ума, ибо нет восприятия при отсутствии воспринимаемого.
akalpakamajaṃ jñānaṃ jñeyābhinnaṃ pracakṣate |
brahmajñeyamajaṃ nityamajenājaṃ vibudhyate || 33 ||
33. Знание, нерожденное и свободное от воображения, неотличимо от познаваемого. Неизменный и не имеющий рождения Брахман – единственный объект знания. Говорят, что нерожденный известен только нерожденным129.
nigṛhītasya manaso nirvikalpasya dhīmataḥ |
pracāraḥ sa tu vijñeyaḥ suṣupte’nyo na tatsamaḥ || 34 ||
34. Необходимо распознавать деятельность ума, который находится под контролем, свободен от всяких измышлений и наполнен мудростью, и отличающееся состояние ума в глубоком сне130.
līyate hi suṣupte tannigṛhītaṃ na līyate |
tadeva nirbhayaṃ brahma jñānālokaṃ samantataḥ || 35 ||
35. Ум растворяется в глубоком сне, но когда он обуздан, он не растворяется. Тогда этот ум становится как Брахман, бесстрашный и преисполненный со всех сторон светом чистого знания131.
ajamanidramasvapnamanāmakamarūpakam |
sakṛdvibhātaṃ sarvajñaṃ nopacāraḥ kathañcana || 36 ||
36. (Этот Брахман) не рожден, свободен от сновидений и глубокого сна, лишен имен и форм. Он вечно сияет и всеведущ. Никакими способами невозможно поклоняться ему.
sarvābhilāpavigataḥ sarvacintāsamutthitaḥ |
supraśāntaḥ sakṛjjyotiḥ samādhiracalo’bhayaḥ || 37 ||
37. Он находится за пределами всех слов, за пределами всех мыслей. Он полностью умиротворен. Он вечный свет, Он неколебим и лишен страха. Это достижимо посредством интенсивного сосредоточения в самадхи