.
budhdvā’nimittatāṃ satyāṃ hetuṃ pṛthaganāpnuvan |
vītaśokaṃ tathā kāmamabhayaṃ padamaśnute || 78 ||
78. Осознав истину отсутствия причинности, а также не найдя другой причины для рождения, человек достигает состояния бесстрашия, свободного от скорби и желаний.
abhūtābhiniveśāddhi sadṛśe tatpravartate |
vastvabhāvaṃ sa buddhvaiva niḥsaṅgaṃ vinivartate || 79 ||
79. Из-за привязанности к нереальным объектам ум захвачен такими объектами. Но осознав их нереальность, он отвращается от них, отбросив привязанность197.
nivṛttasyāpravṛttasya niścalā hi tadā sthitiḥ |
viṣayaḥ sa hi buddhānāṃ tatsāmyamajamadvayam || 80 ||
80 Ум, свободный от привязанности ко всем внешним объектам и не отвлекаемый, достигает состояния неизменности. Это состояние воспринимается мудрецами как однородное, нерожденное и недвойственное.
ajamanidramasvapnaṃ prabhātaṃ bhavati svayam |
sakṛdvibhāto hyevaiṣa dharmo dhātusvabhāvataḥ || 81 ||
81 Атман нерожден, свободен от глубокого сна и сна со сновидениями, самосветящийся. Воистину, по своей природе он вечно сияет.
sukhamāvriyate nityaṃ duḥkhaṃ vivriyate sadā |
yasya kasya ca dharmasya graheṇa bhagavānasau || 82 ||
82. Если есть привязанность к какому-либо объекту, то Атман всегда легко скрывается и всегда тяжело раскрывается198.
asti nāstyasti nāstīti nāsti nāstīti vā punaḥ |
calasthirobhayābhāvairāvṛṇotyeva bāliśaḥ || 83 ||
82. Утверждая, что Атман «существует», «не существует», «существует и не существует» или «не существует и не не-существует», невежды на самом деле скрывают Атмана, наделяя его свойствами изменчивости, постоянства, обоих вместе и их отсутствия199.
koṭyaścatasra etāstu grahairyāsāṃ sadā»’vṛtaḥ |
bhagavānābhiraspṛṣṭo yena dṛṣṭaḥ sa sarvadṛk || 84 ||
84. Если принять эти четыре воззрения, то Атман навсегда останется скрытым. Тот, кто видит, что Атман не затрагивается ими, тот всеведущий.
prāpya sarvajñatāṃ kṛtsnāṃ brāhmaṇyaṃ padamadvayam |
anāpannādimadhyāntaṃ kimataḥ paramīhate || 85 ||
85. Чего еще остается желать тому, кто достиг состояния Брахмана – состояния полного всеведения и недвойственности, не имеющего ни начала, ни середины, ни конца?
viprāṇāṃ vinayo hyeṣa śamaḥ prākṛta ucyate |
damaḥ prakṛtidāntatvādevaṃ vidvāñśamaṃ vrajet || 86 ||
86. Именно это и называется смирением мудреца, естественным спокойствием и сдержанностью, проистекающими из естественного самоконтроля. Знающий это, достигает умиротворения