Пронесся легкий вздох.
Она была великолепна в таком ракурсе. Глядя на меня снизу вверх, ожидая, догадываясь, что будет дальше.
– Открой рот.
Держа ее за волосы, другой рукой расстегнул ширинку и достал разбухший, звенящий от напора крови член. За один этот момент я заплатил бы еще раз. Только чтобы на месте Марьки была Варвара. Но раз нет, этой придется отрабатывать подольше.
Испуганные серые глаза выпустили меня из плена влекущего взгляда. Она теперь глядела на мой член. Со страхом. С ужасом.
– Что смотришь? – Криво улыбнулся я. – Думаешь, мне оно надо, держать в доме бабу, которую даже трахнуть не могу? Хоть в рот тебя поиметь. Ты не умеешь, поди, ничего?
– Нет
Откуда бы ей уметь, хорошей девочке Марианне.
– Поцелуй его, – я подался бедрами вперед. Член закачался, чуть не задев ее губы. Она отсранилась. На несколько миллиметров, но моя рука у нее на затылке ощутила это.
Вот сука!
Но уже через секунду, на мгновение полоснув меня прозрачным серым клинком взгляда, Марька наклонилась вперед и дотронулась сухими теплыми губами до головки.
Ааааааа, хорошо-то как…
Но мало.
Еще.
Хочу еще.
Вот бы натянуть ее ротик, преодолевая сопротивление, на всю длину войти, потереться о щеку изнутри, а потом скользнуть к горлу и вдолбиться по самые гланды! Вот бы положить ладонь на затылок и иметь ее узкое нежное горло, влажное, смыкающееся, таранить не хуже чем девственную дырочку между ног, закрытую от меня до времени.
Вот бы…
Но серый взгляд отрезвлял. Вспомнилось, как жалко было ее, еще до того как разглядел схожесть с бывшей женой, как сочувствовал бедняжке, которую будут иметь все эти мудаки в сауне по очереди. Может быть, это тоже сыграло роль, что я ее забрал.
– Еще.
Ее губы слегка разомкнулись, касаясь ствола, задержались на секунду.
И снова отстранилась.
– Ну как? – С усмешкой спросил я. – Как он тебе?
Думал промолчит. Скромница Марианна.
Но она вскинула глаза и тихо-тихо ответила:
– Нежный. Он нежный.
Ого! Ого-го! В голову ударила кровь, член рванулся к ней так, словно планировал порвать ее сам, без моего участия. Еле удержал, сжав у корня. Провел гладкой головкой по губам, налившейся, разбухшей. Ну открой ротик, Марька, только открой, мы-то тебя таааааааааааак накачаем…
– Давай… – голос был сиплым, перед глазами плыли круги. – Теперь язычком.
Она высунула кончик языка и провела им, задев уздечку. В позвоночник будто шокер воткнули!