Теперь крохотные осколки стекла, врезавшиеся в кожу, можно было различить среди поврежденных тканей лица, если, набравшись мужества и поборов отвращение, присмотреться. Они поблескивали мелкими крупицами, словно слюда в горной породе.
Ради такого зрелища, Ник не пожалел бы и остаток этого чудесного состава.
Это химическое вещество, изобретенное в засекреченных военных лабораториях, использовалось только при спецоперациях, проводимых секретными службами типа ГРУ и КГБ. Нанесенное тончайшим слоем на поверхность предмета, подсыхая, оно превращалась в абсолютно прозрачную пленку и взрывалось сине-оранжевым пламенем, отреагировав на незначительные колебания температуры.
Предыдущей ночью Ник без хлопот пробрался в редакцию и при свете карманного фонарика, действуя осторожно и не спеша, обработал этим составом линзы очков, принадлежащих Егоровой.
Щелчок зажигалкой. Огонек. Волна вмиг потеплевшего воздуха коснулась поверхности стекла… Взрыв!
Егорова умирала мучительно и долго. Ее вывели из болевого шока и какое-то время она жила в темноте, в полудреме и наркотическом дурмане. В сущности, она почти обезумела и до полной потери личности оставался один короткий шаг… Но ей повезло! Воспаления глазного нерва с правой стороны, осложнилось развитием менингита, и она умерла.
Геев и Ершова из газеты уволились. Антон поначалу запил, а когда месяца через три вышел из этого состояния, стал писать сценарии для детских утренников. Уже приближался Новый год.
Ершова три недели отлежала в неврологическом отделении Волгогорской областной больницы. Затем, так и не справившись со страхом перед реальным миром, все-таки выписалась. Еще две недели она провела дома, ни на минуту не покидая собственной спальни. А затем устроилась на работу. В библиотеку. Зарплата была мизерной, зато у неё появилась возможность целый день читать «женские» романы со счастливым концом.
Для сотрудников местной милиции причина, приведшая к трагедии, так и осталась загадкой. Секретный состав исчезал полностью и взять что-то на исследование, помимо обуглившейся ткани и стеклянной пыли, было нечего.
Через год в одном из полунаучных-полуфантастических периодических российских журналов этот случай описали, как случай «самовозгорания глаз».
Через полгода подобная публикация появилась на английском. Автором был даже предложен термин – феномен Егоровой. Термин не прижился.