– Не торопи. Дай подумать, – Угрюмый чувствовал нетерпение товарища. – До Польши «Бук» не достанет, – снайпер говорил, как бы сам с собой, – борт номер один, скорее всего, пойдет в обход… а вот каких-нибудь европейцев или азиатов могут сбить. – Угрюмый замолчал.
Минут через пять повернул голову к Михаилу: – Должна быть поддержка с воздуха. СУшки или МИГи. Добить, если что, – вздохнул. – Наши действия?
Михаил задумался. Ситуация сложная. Повредить пусковую установку? Вывести из строя радар? Уничтожить боевое охранение и обслугу? Всё из области американских боевиков! Вызвать подкрепление? Связи нет никакой! Все электронные устройства остались в минивэне. Взять языка и прорваться к позициям ополченцев? До них километров семь. Нужен транспорт, иначе не уйти. Сняться ночью, дойти до позиций ДНР, скорректировать артиллерию? Вариант!
Тут Угрюмый тронул Гасконца за плечо:
– Есть идея, брат. Расчехляем ВССы11, ночью подойдем в упор. День отлежимся. К вечеру, во время смены, возьмем языка с ближнего поста, захватим «джип» и отвалим к ополченцам. Там наведем артиллерию. Как?
– Принято! – Михаил кивнул.
Угрюмый поднял указательный палец:
– Учти, на периметре не простые ВСУшники, а спецназ. Возможно польский. Никаких рукопашных схваток! Подстрелим, погрузим, допросим по дороге! Согласен?
Михаил кивнул. Продолжая наблюдать, обсудили варианты взаимодействий и условные сигналы.
* * *
Саймон жарился под июльским солнцем на посту и откровенно скучал. За сутки он не обнаружил никакого движения в своем секторе. Поселок Зарощинское словно вымер. Стояла тишина и зной. Птицы попрятались в тени. Саймон с легкой ностальгией вспоминал родную Англию. Он был с севера, любил прохладу, влажный воздух, ровную, аккуратную, английскую зелень. От нее пахло вековыми традициями. Здесь же ему всё не нравилось. И сухая, знойная степь, и запах, и люди – непонятные украинцы. Он вспомнил Польшу, где родился. Родители Саймона были кадровыми разведчиками и долгое время под прикрытием посольства работали в Польше, тогда еще советской. Саймон провел там детство. Ходил в школу, выучил польский и русский языки, путешествовал с родителями по стране, сдружился с несколькими поляками. Однако в семье воспитывался в английских традициях. Поэтому, приехав на родину, Саймон легко вошел в английский образ жизни. Мальчик с детства легко приспосабливался к изменениям. К восемнадцати годам он уже точно знал, чем будет заниматься в жизни – станет военным. Первой боевой операцией, где он принял участие, стала «Буря в пустыне». Потом учеба, колледж разведки, служба в САС…