Через четверть часа приехала скрипучая машина с прицепом. К прицепу гигантскими болтами крепилась ржавая клетка, в которой сидела худосочная седая женщина. Заспанные солдаты помогли женщине вылезти, прикрикнули на неё для порядка и повели в здание суда. На террасе стояла толпа зевак, процессия замешкалась, остановилась. Женщина медленно подняла глаза, высокий солдат с силой ткнул её прикладом в щёку:
– В землю смотреть, с-с-сука.
В толпе заулыбались и довольные расступились. В маленьком зале были открыты окна, неспешный ветер повременно залетал узнать, как продвигаются судебные дела. Худосочную женщину посадили на крепко привинченный к полу деревянный табурет с массивными железными кольцами и приковали к ним наручниками. Два солдата встали по бокам. Женщина какое-то время озиралась по сторонам, а потом уставилась на подол платья, приговаривая:
– Пыльная-то я какая с дороги!
Спустя пять минут в Зал вошли Общественный обвинитель и Защитник. Оба внимательно посмотрели на присутствующих и кивнули в знак приветствия. Защитник сел за приготовленный специально для него стол, недалеко от прикованной женщины, вынул из толстой папки бумаги, разложил, аккуратно сделал какие-то пометки наточенным карандашом и, покончив с приготовлениями, с озабоченным видом подошёл к солдатам:
– Доброе утро. Скажите, а нельзя ли Подсудимую посадить на стул со спинкой? Я полагаю, ей будет крайне сложно высидеть всё заседание на табурете, не имея возможности облокотиться.
– Мы действуем по инструкции.
– Я понимаю, а что в вашей инструкции говорится про нестандартные ситуации?
Солдаты задумались и почти одновременно отрапортовали:
– Инструкция не содержит в себе упоминаний о нестандартных ситуациях.
– Понятно. А жаль. У нас сейчас именно такая ситуация. Константин Ипатьевич, – обратился Защитник к Общественному обвинителю, – может быть, позволим Подсудимой сидеть на стуле со спинкой?
Константин Ипатьевич в это время стоял, навалившись всем своим полным телом на подоконник, и смотрел в заброшенный палисадник. Потом медленно обернулся и, чеканя каждое слово, произнёс:
– Карл Фридрихович, насколько я знаю, все Подсудимые в этом зале всегда сидели на этом табурете, с какой стати сегодня мы будем нарушать эту традицию?
– Но как же ваш щедрый Принцип снисходительности? Почему бы нам сегодня не последовать этому принципу и-и-и не позволить пожилой Подсудимой во время заседания сидеть на стуле со спинкой? И, кстати, позвольте напомнить, наша Подсудимая вот уже три месяца содержится в карцере, что крайне неблагоприятно сказывается на состоянии её здоровья.