Движение наконец-то кончилось и я ощутил себя на более мягкой поверхности. Старенький и пыльный матрас, цвет которого давно не белый. Желтизна покрыла его начиная снизу и заканчивая верхом, будто бы само время решило отыграться на нём. Не вижу, но знаю. Как такое может быть? Слегка пощупав поверхность ощутился принтерный и жестковатый материал, мягкость которого оказалась обманом. На нём так же были вертикальные линии, предположительно, красного цвета, которые в некоторых местах потрепались и уже не представляли из себя монументального и нерушимого изображение, которое когда-то красовалось здесь. Ворсинки и слои пыли казались мне такими большими и огромными, будто я касаюсь не маленьких объектов, а в моих руках целые куски ваты, которая со временем испортилась и наполнилась песком. Я буквально ощущал каждый миллиметр этого застойного материала, который оказался моим первым соседом по палате.
Шаги окончательно стихли и мне наконец достался покой для ушей. Погода явно была не фонтан: пасмурная и прохладная, а также очень сильно чувствовалась влага. Ветерок аккуратно пролезал через щели и ворошил относительно недавно вымытый пол, от которого так и пахло моющим средством из дешёвого магазина. Я не ощущал холода или мороза, мне буквально было слышно, как потоки воздуха проникают ко мне из не заделанных оконных рам, которые слегка осыпались в силу своего возраста.
Штукатурка с потолка слегка опадала, как осенняя листва и летела прямо рядышком с моим лицом, обесценивая труд уборщиц, которые приводят это захолустье в порядок. На фоне этого комнатного концерта послышались голоса, но я по-прежнему не мог их различать. Они сливались в какой-то непонятный поток звуков и писков, которые заворачивались в круговорот некой какофонии, постепенно давя на мои виски и лоб. Порой мне казалось, что уши наливаются кровью и мой рассудок, сквозь них, пытается убежать от меня и позвать на помощь. Зубы очень громко скрипнули и кулаки сжались. Страх начинал потихоньку охватывать меня.
Опять послышались шаги. Справа от меня стояла женщина. Рост её я бы оценил примерно в метр семьдесят. Её эфир из помех шёл примерно на этом уровне от меня и лишь порой я мог уловить сбитое и куда-то спешащее дыхание, которые перебивалось некими космическими для меня звучаниями. Внезапно я ощутил легкую боль в моей руке, и я слегка ею дёрнул. Капельница. Иголка быстро и непринуждённо вошла под мою кожу и спряталась в моей вене, аккуратно закачивая туда лекарственные препараты. Халат медсестры лёгким вихрем пронёсся рядом с моим ухом и чуть не унёс моё сознание в небытие. Он показался мне слишком громким.