Тут принцесса ахнула от удивления:
«Неужели это и есть принц Ван Со?» – подумала она.
Как раз этим утром она слышала от старой няньки, что во дворце появился четвёртый принц – впервые за много лет.
Тогда Лан стало ещё любопытнее, и она аккуратно подползла к голове дракона – оттуда можно было получше всё разглядеть.
– Тебя попросила матушка? – заговорил Ван Со.
– Возможно. Хотя ты мог бы и сам навестить её.
Ван Со промолчал. Даже на таком расстоянии Лан могла точно сказать, что братец Ю в плохом настроении – губы его всё сжимались и сжимались, и без того тонкие, бледные, утопая в таком же тонком и бледном лице.
– Послушай, – прошипел он.
И вдруг резко понизил голос. Ван Ю шагнул к брату, схватил его за рукав, и оба они застыли близко-близко друг к другу. Лан ничего не могла разобрать – она только видела, как шевелятся губы Ван Ю.
«Принц из Цинь, – выпрыгивали слова Ю из плотного шума сада, как рыбки из глади воды, – ты знаешь, что… послушай матушку… он нас вырежет, словно…»
И ещё много того, что не могла осознать Лан, изредка доносилось до ушей дракона, а заодно – и её.
Наконец, когда где-то за бамбуковыми зарослями послышался голос няньки («Где же вы, госпожа?»), Ван Со отступил от третьего принца.
Ю оглянулся на шум, и малышка Лан снова юркнула за дракона.
– Ты знаешь, мы обречены, если не объединимся с Цинь… – продолжил он, когда нянька затихла.
– Но не такой ценой.
Лицо Ю исказилось.
– Она уже взрослая.
– Почему бы тогда не отдать им Наын?
Глаза братца Ю сверкнули, будто клинок на солнце.
– Я служу императору, – продолжил Ван Со. – Думай обо всей семье: вы с Наын и матушкой – не одни.
Третий принц отвернулся. Лан заметила, как натянулся шёлк на его плечах.
– Я слышал, что император призывает тебя, – уже не пытался нашёптывать он, а говорил обычно, так, что Лан могла разобрать каждое из его слов.
– Верно – это моя последняя поездка на границу с Цинь. Затем я вернусь во дворец, – подтвердил холодно Со.
– И ты всё решил?
– Я служу императору, – с нажимом повторил он.
Братец Ю больше ничего не сказал – он отвернулся и пошёл по дорожке к мосту, вон из рощи, даже не оборачиваясь, словно только и ждал, когда можно сорваться и полететь. Его шёлковые одежды вздулись и прошелестели, цепляясь за бутоны цветов, и братец Ю напомнил хищную птицу.