Бабушка кивнула на записку, Славик выхватил её из рук отца и прочитал вслух: «От Брата Я. НЕ знаю, кто такой этот Я, но скорее всего он волшебник, ведь именно этот велосипед я и хотел получить в подарок. Раз все собрались, тогда добро пожаловать за стол, а то у меня сегодня за целый день кроме пары тостов, во рту ничего не было».
Все понимающе закивали.
Утром Славик проснулся от истошного писка будильника. На часах было пять часов утра. Мальчик совершенно ничего не помнил о вчерашнем вечере, и даже не был уверен, что будильник ставил именно он. Быстро оделся, и на цыпочках, чтобы не шуметь он прошёл к входной двери. До больницы пешком было идти часа пол и парень прибавил хода. Он не знал, что скажет Игорю, но навестить спасителя в больнице было святым его долгом.
Низенький лысый мужчина средних лет медленно подошёл к проходной.
«Доброе утро Аркадий Илларионович. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь»,– охранник ткнул пальцем в журнал.
«Одну секундочку, Гена,– мужчина старался найти очки, он хлопал себя по карманам, а после стал вытряхивать содержимое чемоданчика, который держал в руках, прямо на стол охранника. Сок, бутерброды, пара папок ярко оранжевого цвета, но очков там явно не было,– Вот же… думаю, они остались в машине, а без них, я и одной буквы написать не смогу, придётся вернуться».
Врач начал спешно складывать всё назад. От наваленного кучей скраба чемодан совсем не хотел закрываться. Но мужчина не сдавался, он продолжал ожесточённый бой с бутербродами, которые не давали закрыться портфелю.
Воспользовавшись этим, Славик подошёл к машине и когда Аркадий Илларионович подошёл, сразу принялся объяснять, кто и с какой целью его послал.
«Простите молодой человек, но правила одни для всех. Как только его переведут в общую палату,– всё это время мужчина искал очки, а найдя, сразу одел и посмотрел в лицо собеседника, почти на две головы выше, чем он сам,– Если переведут… Прогнозы не утешительные».
«Тогда, подавно, вы должны отвести меня к нему. Он мне жизнь спас. Я должен сказать ему спасибо!»,– казалось, Славик сейчас заплачет.
Аркадий Илларионович не любил слёз, к тому же знал, каково, когда тебе спасают жизнь, своего спасителя в тот раз он так и не поблагодарил, и теперь ему представился шанс: «Три минуты! И я буду рядом».