– Пришли! – перекрикивая шум ветра, сообщил он, – опускай «ящик» и постой пока здесь. Я скоро вернусь.
–За «ящиком» или за мной? – машинально съязвила я, но второй пилот вновь воздержался от ответной реакции, и молча растворился за сплошной стеной снега. Что ж у них тут, в Польше, за погодные аномалии такие? Как-то чересчур сурово для Европы, особенно весной, пусть даже и ранней. Разве что высокогорная местность диктует свои условия…И вообще, куда черт побери, девался Урмас? Ох, не зря я недобрым словом Ивана Сусанина недавно поминала: «не видно ни зги» – это точно про мой случай сказано! И ведь что самое обидное – по большому счету второй пилот был безоговорочно прав насчет инстинкта самосохранения, и, если над нами действительно простерлась божья длань, будет нелепо и глупо превратиться с сосульку, так и не постигнув тайного замысла высших сил.
–Европа есть Европа, – вынырнул из снежной пелены Урмас, -у нас такие смешные замки никто бы даже не сарай не повесил. Всё нормально, бери CVR!
–Я не могу,– призналась я, – у меня пальцы толком не гнутся.
–Ничего, три метра уж как-нибудь волоком дотащим, – успокоил меня второй пилот, – ты идти в состоянии?
–А куда я денусь? – резонно вопросила я, – ты свои приоритеты четко расставил, рисковать не буду.
–Вот и хорошо, – одобрительно кивнул Урмас, – наш марафон близок к завершению, не смей упасть на финише!
Очертания одноэтажного строения с треугольной крышей символом надежды выплыли из непроглядной тьмы, я увидела открытую нараспашку дверь и в необъяснимом приливе энергии я отчаянно рванула вперед, чем изрядно порадовала Урмаса, не меньше моего жаждавшего поскорее укрыться от снега и ветра. Можно сказать, в одиночку, я втянула плед с речевым самописцем внутрь, и как только второй пилот захлопнул за нами дверь, рухнула на пол. Первые несколько минут я неподвижно лежала на спине и пустым взглядом таращилась в потолок, не в силах поверить, что «переход Суворова через Альпы» наконец-то закончился, у меня появилась долгожданная возможность перевести дух. Потом начали оживать пальцы, и навязчивые покалывания в озябших подушечках вывели меня из оцепенения. Мокрые ноги также не замедлили напомнить о себе целой гаммой неприятных ощущений, я приняла сидячее положение, обхватила колени руками, в упор взглянула на привалившегося к стене Урмаса.