– Слушай, эти камеры не я устанавливал, а начальник. Ему если надо, то он смотрит, а мне до этого нет дела. Если хочешь, обратись напрямую к нему. Я же не лезу в твой регистратор, в конце концов!
– Очень зря, потому что там хорошо видны твои перекуры в границах неположенной для этого зоны.
Марк поцокал языком, как строгий родитель. Взгляд, которым бедолага одарил его, сложно передать словами. В нём смешались злость, растерянность и осознание собственной глупости.
– Ты же прекрасно знаешь, что там слепое пятно для камер, да?
Мужик за окошком сглотнул и нервно кивнул.
– Зато, – сказал он, помявшись, – площадку видно хорошо. Ладно, когда кошелёк потеряли?
– Вчера или позавчера, – отверг попытку сузить временные рамки Марк. Ему нужна была запись за двое суток и никак иначе!
Получив флешку, он отъехал от заправки на пару сотен метров и припарковался рядом с придорожной шашлычной. Разумеется, друзья Денисыча моментально мобилизовались и ещё вчера без лишнего шума опросили всех, кого нужно было опросить, в том числе кладбищенского сторожа. Но доверять было недостаточно, пришло время проверить. Вставив флеш-карту в разъём под небольшим монитором, он увидел искомый файл и нажал на воспроизведение. На пятикратно ускоренном видео машины и автобусы так быстро мельтешили на кадрах, что от этой монотонности внимание постепенно притуплялось. Но вот камера ухватила момент, когда перед кладбищенскими воротами, которые едва-едва попадали в поле зрения, собралось несколько чёрных микроавтобусов. Траурная процессия. Похороны тёти.
Люди пробыли на кладбище около часа, но перемотка сократила этот срок до десятка секунд. Веледницкий дождался, пока процессия удалится, и снизил скорость перемотки. Он не выпускал из вида квадратик кладбищенских ворот, а заодно и маленькую прямоугольную калитку, через которую было положено ходить живым, когда они не сопровождали покойного. Пару раз на площадке появлялась чья-то худощавая фигура, но она выходила с территории кладбища и снова возвращалась туда – это был сменщик пугливого смотрителя.
Примерно через минуту, когда уже смеркалось, Марк увидел на кадрах пересменок сторожей. Картинка стала намного темнее, и пришлось совсем отказаться от ускорения, чтобы ничего не упустить на записи. Закрыв экран руками от света, Марк буравил дисплей взглядом в течение нескольких следующих минут. Но ночь на кадрах вскоре сменилась рассветом, а площадка перед кладбищем пустовала. Когда запись подходила к концу, Марк увидел на дисплее группу людей, которая вошла на кладбище, а после этого свою собственную машину, вставшую рядом с воротами. Круг замкнулся.