В какой-то момент я всё-таки успокоилась. Я ей, конечно, не говорила об этом, но мне стало так одиноко, что я не хотела уходить от неё. Она стала моей лучшей и единственной подругой.
У меня, конечно, и до этого были друзья, но это всё было не то. Ложь и притворство поглощало их, когда они узнавали, кто я есть. И только родители оставались со мной настоящими. А потом забрали и их.
Ты первый, кому я это рассказала…
– Полегчало?
– Пожалуй. Но не думаю, что этого надолго хватит.
– Тебе не стоит на этом зацикливаться. Цени, что имеешь сейчас.
– В каком смысле?
– У тебя когда-то была любящая семья, но и сейчас у тебя есть не менее любящие товарищи.
– О чём ты? – Они лежали вдвоём на узкой одноместной кровати и, плотно прижатые плечом к плечу не в силах пошевелиться, пялились в потолок, не смотря друг на друга.
– Увиденное мной за эти несколько сумасшедших дней отбросили всякие сомнения в том, кто вы. Каждый из вас искренне переживает за другого. Может, вы и отступники, но вы пришли к чему-то большему, борясь с общим врагом. Вы создали нечто большее. И я не побоюсь этого слова, вы создали семью. Отношения, которые связаны не кровными узами, а любовью и переживанием друг за друга. – У Розы загорелись глаза, но это было не то яростное пламя, что раньше, а нечто тёплое и мягкое.
– А как же ты? У тебя наверняка есть своя семья.
– Да, у меня есть и семья, и друзья, и мне хочется вернуться к ним. – Предчувствуя недопонимание, Стив лёг на бок лицом к Розе. – Но я хочу защитить их, а сделать это я могу только с вами. Да и вы мне очень нравитесь, я бы мог остаться здесь до конца моих дней. – Её щёки запылали, и она повернулась к нему в ответ.
– Это звучит как предложение, Стивен!
– Ой! Прости, я не это имел ввиду…
– Забудь. Мне нравится. Я согласна.
– Вот оно как… – Стив посмотрел в её глаза, не пытаясь уточнить, с чем именно она согласна. Его взгляд перешёл на небольшую шишку с рассечением у Розы на лбу. – Болит?
– Да… Не обращай внимания… – Не успела Роза договорить, как он уже целовал в лоб мягкими тёплыми губами. – Что ты делаешь?
– Меня мама в детстве всегда целовала, если я где-то ранился. Она говорила, что так становится легче.
– Понятно… – смущённо произнесла она.
– Лучше?
– Да… – Она посмотрела ему на грудь. – А у тебя болит?
– Нет уже. А что? Тоже хотела поцеловать?