Был мастер. Он делал маски.
Делал он их талантливо.
Использовал разные краски,
Золото, бриллианты.
Делал их быстро. Мастер!
В деле весьма преуспел.
Даже делал маски для власти.
Очень скоро разбогател.
Ремеслом он своим гордился,
На себя много масок примерил,
Понимал – не зря всё ж родился,
В своей жизни был он уверен.
И вдруг, перед самым закрытием,
Она в его лавку зашла,
Всё осмотрела критически,
Ничего не купила. Ушла.
Догнал. «Купите, недорого,
Сделано профессионально».
«Всё хорошо, всё здорово,
Но я не люблю карнавалы».
Не оглянулась. Ушла
В свой дивный, чудесный лес,
Душу мастера забрала,
И за ней ускакал его бес.
Он работал всю ночь истово,
Делал лучшую маску свою,
Он из дерева её выстругал,
Шлифанул чуть, убрал смолу.
К утру маска была готова,
Примерил – сидит, как влитая.
Оглядел себя снова и снова
И решил – буду жить, не снимая.
Дерево старое серое
Отражается в зеркале,
Морщины – глубокие трещины,
Есть недоделки, но мелкие.
Запалил свою лавку с масками
И покинул тюрьму, где был узником,
Ничего не взял, пусть растаскивают,
Прошёл город весь, не был узнанным.
Вскоре народ набежал,
Минуту погоревал
И к соседу отправился.
Там маски, конечно, пожиже,
Зато цена ниже.
* * *
Как живешь теперь, мастер вольный,
Есть ли слава, есть ли успех?
Из леса слышен басок довольный
И её невесомый смех…
Океан забывает сразу.
Сразу и навсегда.
Он память с песка смывает,
Не оставляя следа.
Я помню шёпот жаркий,
Власть твоих сильных рук,
Поцелуи были подарком,
Светом – луны круг.
Шёлк простыней прохладный,
Белые тени всюду,
От волос аромат сандала
И ощущение чуда.
Я попробую… Я забуду…
Под ногами песок горячий,
Дыхание глубины,
Океан сильный, манящий,
Живой властелин тьмы.
Океан обнимает мне ноги,
Мою душу волной накрывает,
Забирает в свои чертоги
И память с песка стирает…
И забывает.
Сразу и навсегда.
* * *
Он искал. Три дня и три ночи.
Заболел. Метался в бреду.
Он любил её очень-очень,
Только ей промолчал. Почему?!
И теперь седой раненой чайкой,
Мечется над водой…
Не промолчите нечаянно.
Не забирайте любовь с собой.
Старинный парк, тенистая аллея,
Возле неё толпа восторженных людей,
Она сидит, глаза поднять не смея,
Безмолвно злится неуклюжести своей.
Походкой лёгкой шла она с кувшином,
Он вдруг упал, разбился, не собрать.