Змиева топь присутствовала во многих сказках и легендах племен неревов, и ни в одном сказании и полсловом не упомянуто, чтобы кто-то возвратился оттуда живым. А если, возвращались, то упырями или навями.
Устроив себе нехитрое пристанище, богатырь затаился. Ему уже случалось ходить на всяких гадов и доводилось возвращаться с победою, но на столь крупное чудовище Лучан ещё не хаживал.
Три дня он терпеливо ждал. Старался меньше спать и есть, а всё больше следить за топями. Костров не палил, а грелся старым, как мир, способом – настойкой по рецепту деда Горобоя.
Говорят, кто ждёт, тот обязательно дождётся. На склоне четвертого дня, когда предательский сон уже грозился навалиться на замёрзшего богатыря, раздались хлопки кожистыми крыльями, как у нетопырей, только больше. Гораздо больше.
Сон, как рукой сняло. Лучан встрепенулся и тихонько потянул из деревянных ножен старый зазубренный меч. Чтобы лишний раз не шуметь, он ещё давеча снял их с пояса и положил рядом с головой. Ведь всякому ведомо, какой слух у змей.
Огромные перепончатые крылья вместо передней пары лап на миг заслонили собой предзакатное солнце. Серая с маленькими костяными рожками голова на тонкой змеиной шее озиралась по сторонам. Вероятно, приглядываясь, всё ли ладно. В зубастой пасти жалобно блеял ягнёнок.
Летучий змей упал в болото с таким грохотом, что у Лучана заложило уши. Земля всколыхнулась, и коли бы богатырь стоял сейчас на ногах, обязательно бы упал. Чудовище вновь огляделось и несколько раз втянуло ноздрями воздух. Притаилось, словно что-то почуяло. Но этого не могло быть – ещё загодя богатырь обмазался грязью и болотной тиной, чтобы отбить человеческий запах.
Наконец, чудовище успокоилось и принялось уплетать барашка.
Лучан глубоко вздохнул и вознёс мысленную молитву Господу. Он подождал, пока летучий змей набьёт брюхо бараном, и тихонько выбрался из укрытия. Старики в Служке и Нижней слободе припоминали, будто бы в древних сказаниях говорилось, что сытая тварь становится менее расторопной и агрессивной.
Змей почуял чужого, когда между ними оставалось не больше сотни шагов. Чудовище быстро обернулось и, вытянув шею в струну, зашипело.
Человек встал и пошёл прямо. Он больше не скрывал свою молитву и читал её вслух немного нараспев. Звук собственного голоса и стройный мелодический размер сакральных слов успокаивал.