– Не знал, что тебе нравится подглядывать, – скажет он.
– Не нравится, – скажет Туке, стараясь не замечать какой-то неестественно белый в темноте зад Левски.
– Если не любишь подглядывать, тогда почему стоишь здесь? – спросит патрульный.
– Потому что это моя квартира и мой балкон, – разозлится Туке.
– Ты всегда ведешь себя так перед прыжком в прошлое?
– Веду себя как?
– Как будто стал центром мира, – Левски широко улыбнется. – Рени говорит, что ты невыносим.
– А еще она считает меня хлюпиком, – скажет Туке. – Всех хронографов считает хлюпиками. Не обижаться же мне на нее за это. Многие люди считают, что те, кто работают в правоохранительных органах, либо садисты, либо скрытые гомосексуалисты, которые прячут за жестокостью свои слабости. Это ведь не так? Ты ведь не гомосексуалист?
– Нет, конечно, – растерянно скажет Левски.
– Вот и я не хлюпик, – Туке подойдет к полураздетой паре. – Думаю, что не хлюпик, но моя жена думает обратное, – Туке широко улыбнется. – Может быть, с тобой так же?
– Что так же? – Левски попытается прикрыться, натянуть штаны.
– Может быть, ты думаешь, что мужик, а если спросить твою жену или любовницу, они скажут, что в тебе есть что-то от садиста или педераста? Кстати, у тебя вообще есть жена? Лично я никогда не слышал о ней. А любовница? Настоящая любовница, а не проститутка, которая вынесет любые издевательства, лишь бы ты смог в очередной раз доказать себе, что ты не гомосексуалист или…
Туке, казалось, что он сможет говорить так всю ночь. Слова распирали его. Это был не гнев, скорее усталость – желчная и безнадежная. Левски ударит Туке в лицо. Штаны, которые патрульный держит правой рукой, упадут.
– Вот дерьмо! – выругается Левски.
– Да, точно, дерьмо, – согласится с ним Туке.
Спустя две недели он прыгнет в прошлое, сбросив с плеч груз настоящего. Солнечный тысяча девятьсот шестьдесят пятый встретит его своей суетной наивностью. Новая звезда должна вот-вот вспыхнуть на небосклоне фолк-музыки. И никакой трагедии. Девушка сверкнет, состарится и умрет, понянчив внуков и правнуков. Наоми Добс. Пока еще молодая.
Маре Ковач – психолог, который работает в отделе Туке с хронографами, говорит, что в такие моменты нужно научиться не думать о времени, не видеть распад, старение.
– Но как, черт возьми, путешественнику во времени не думать о времени? – спросит ее Туке.