Там был холм, утыканный оливковыми деревьями. Синий домик у причала. Темно-синий. Вот же он! За кустами, разросшимися с тех пор, как она была здесь в последний раз, и скрывшими его из вида, беленый деревянный дом, в американо-готическом стиле, каких на берегу моря полно.
– На больницу не похоже.
– Пожалуйста, помолчи. – Билли сосредотачивает внимание на том, чтобы подойти к двери, и всем своим весом наваливается на кнопку звонка. Дождь усиливается, покрывает небритой щетиной водную гладь бухты. Вода попадает Билли в глаза, струится по затылку. А может быть, это снова открылось кровотечение. Один морской лев громко плюхается с причала в воду.
И тут у перил наверху появляется кто-то, черная куртка на молнии, темные очки, выбеленные волосы, забранные в свободный пучок на макушке, свисающая с губы сигарета и перчатки в радужную полоску. Билли узнаёт эти глупые перчатки. Как там ее зовут? Крошка из картеля, одна из «частных охранниц», в спешке нанятых миссис Амато.
Коллекционеры обязательно должны что-нибудь собирать, произведения искусства или дурных женщин. И здесь таких несколько. Зара, «военный фотограф» из какой-то долбаной дыры в Восточной Европе, держащая себя так, словно повидала на своем веку достаточно зверств (по колено в крови), и эта маленькая колумбийка, крашеная блондинка, смазливая, словно победительница конкурса красоты. Ричи или как там ее.
– Вам помочь? – окликает Пулеметчица Барби, стаскивая перчатку (все пальцы разного цвета), чтобы заново зажечь отсыревшую сигарету, прикрывая ее ладонью.
– Это я, Билли!
– Ты опоздала. – Рико – наконец Билли вспомнила, как ее зовут, хрен знает, какое у нее настоящее имя, – убирает зажигалку во внутренний карман куртки, продемонстрировав мельком кобуру с пистолетом, спасибо за напоминание. – Где груз?
– Это долгий разговор, и мне бы не хотелось вести его под дождем. – Она ненавидит себя за то, какой толстый и неповоротливый у нее во рту язык, и еще больше за прозвучавшие в голосе жалобные нотки. Внезапно ей отчаянно хочется покурить.
– Ваша подруга серьезно ранена, – вставляет ежик. – Здесь есть врач?
– Это кто? Твоя сестра?
– Ты можешь нас впустить?
– Ну хорошо, хорошо, – говорит Рико. Она отрывается от перил, уходит с балкона, и после долгой паузы дверь внизу сердито жужжит. Я тебе это припомню, сучка! Тебя не было там, когда умер Тьерри. А она, Билли, была. Это она доставила его домой. Да, она вернулась с пустыми руками, но она знает, какую ценность представляет для миссис Амато. Это был