– Поэтому вопросу, мне кажется, достаточно! – ответил добродушный старичок, стоя рядом с клеткой, в которой сидел подсудимый.
– Хорошо! – наклонил голову вниз судья, осмотрев какие-то бумаги, лежащие на его трибуне. Ощущение было, что на них ничего не написано, и они являются совершенно чистыми, белоснежными, – Иларион Иннокентьевич! – обратился он к обвинителю, который сидел на своём кресле из красного дерева, закинув нога на ногу, сияя чистыми лакированными туфлями, и который обдумывал что-то очень важное, – у Вас были свидетели для допроса?
– Да, конечно, – оживился обвинитель и резко соскочил на ноги, в миг оказавшись посередине судебного зала.
– Тогда прошу, пригласить первого свидетеля к даче показания! – с этими словами судья уселся на место, чтобы было удобно дальше слушать.
Зашла, если это можно так назвать, по всей сути она просто появилась откуда-то, женщина лет шестидесяти пяти, невысокого ростика среднего телосложения. Она встала на то место, где когда-то светил прожектор и показывал фильмы из жизни Андрея, но теперь там стояла трибуна под её рост, сделанная всё из того же красного дерева, что и вся мебель в зале суда. Андрей поднял голову и увидел в этой женщине свою мать.
– Мама! – удивился он и приподнялся, будто хотел направиться к ней и обнять её, но вновь разряд тока ударил его по телу, и он плюхнулся обратно на стул. Женщина, словно не видела его, не обратила внимание на своего сына.
– Здравствуйте Марина Романовна! – улыбнулся с сарказмом обвинитель, в предвкушении очередной своей победы. Женщина кивнула в ответ. По её виду было непонятно, понимает ли она, где находится или нет. Она держалась уверенно, но сдержанно. Андрей узнал её в таком образе до боли родное. Это мама. Но что она здесь делает?
– Марина Романовна, – обратился вновь обвинитель к матери Андрея, – вы готовы отвечать на вопросы?
– Да, конечно, – утвердительно ответила она.
– Хорошо, – снова зашаркал по паркету своими лакированными туфлями Иларион Иннокентьевич, – начнём с главного вопроса: Андрей Петрович Замятин знаком вам? Если да, то кем он вам приходится?
– Это мой сыночек! – ласково ответила Марина Романовна.
– Отлично! – продолжил копать обвинитель, – И как вы его охарактеризуете?
– Мечтательный и впечатлительный! – задумалась она, – Некоторые его поступки шокировали меня и в плохом, и в хорошем смысле этого слова. Но он замечательный сын. Возможно, редко, когда повзрослел, приходил ко мне. Но ему надо было строить свою жизнь и свою семью.