– Ты вздыхаешь, как выброшенный на берег кит, – нередко отвечает ее тетя Ньяша. – Или как та русалка в фильме, который тебе…
– Мэдисон, – перебивает ее Лиана. – А фильм называется «Всплеск». Да, если не считать светлых волос и голубых глаз, мне хотелось бы быть такой.
Девушка позволяет себе эту радость раз в месяц. Она заимствует абонемент своей тети, проходит полмили до «Серпентайн спа» на Аппер-стрит и плавает час. Не больше и не меньше. Затем она уходит и не возвращается, как бы ей того ни хотелось, до следующего месяца и следующего раза. Это наложенное ею на себя ограничение прискорбно, но оно необходимо, ибо только так она может поставить заслон тоске, неизбежно охватывающей ее потом.
– Так зачем же ты делаешь это, vinye? – спрашивает Ньяша. – Зачем тебе это, если потом ты грустишь?
– По той же причине, по которой ты бегаешь за мужчинами, делающими тебя несчастной, – отвечает Лиана. – Потому что если я брошу – это все равно что умереть.
Почти пять лет назад Лиана проводила в бассейне по шесть часов в день, тогда плавание приносило ей только радость. К десяти годам она завоевала столько кубков, что дубовый сервант ломился от них, а в тринадцать ей прочили олимпийское золото. Затем произошел несчастный случай, из-за которого она не плавала год, и ее навсегда отбросило обратно в любительский спорт. Теперь плавание приносит ей одновременно и радость, и печаль. Первый прыжок – самый радостный, последний – самый печальный. Затем Лиана уходит прежде, чем тоска станет неодолимой. Иногда ей бывает трудно перестать плавать даже после одного-единственного часа, а в следующие дни ей кажется, что от ее кожи пахнет хлоркой, как бы она ни мыла ее, от чего у нее щиплет глаза. Ее кожа темна, как глубины океана, а глаза черны и блестят, как камешки на дне реки – и, когда запах уходит, у нее снова возникает такое чувство, будто ее коже не хватает влаги. И так до следующего месяца.
Под водой, когда движение ее тела-торпеды замедляется, она открывает глаза и смотрит на блестящие голубые керамические плитки, изображающие извивающегося морского змея. Она готовится оттолкнуться от этих плиток и выплыть на поверхность, когда видит в углу бассейна камень – белый, словно снег. Он размером с ее кулак, и, плывя к нему, Лиана вспоминает лицо Кумико. Кожа Кумико бледна, и на фоне черных волос ее лицо походит на луну в полночном небе.