Никита присел на корточки и тоже стал перебирать, сортируя трубы, скопировав действия соседа:
– Про Ольгинский кордон мы сочинение писали. Я в казачьем классе учусь. Мы героем чтим и не забываем.
– Вот ты мне скажи без сочинения, что там было? – уставился на мальчика сосед.
– Горцы напали. Казаки отразили. Но головы сложили. Так почти во всех историях сказано, которые нам преподают. У воинского сословия судьба такая. Я вырасту тоже пойду по стопам отца. Как и он поступлю в Краснодарское Высшее Военное Училище на военно-транспортную авиацию, – отрапортовал Никита.
– О, так это у тебя тренировочный полёт сегодня был, – хохотнул дядя Игнат.
– Храбрости учусь, с горки в плавни съехал, – выставил подбородок паренёк.
– Молодец. А я тебе так скажу – храбрость только в настоящем бою испытать можно. Ты отчеканил, что всё у вас там, в классе как по кальке. Не спеши. Представь, что сам оказался среди отряда казаков меньше двухсот человек, на которых надвигаются четыре тысячи воинов. Подмога не успеет. Предупредить остальных и задержать врага задача. И то ненадолго, чтобы пара станиц за спиной выжили. Всё. Это не про героизм. Это про ответственность воина не дрогнуть перед неизбежной гибелью и про не нарушить присягу, и про самопожертвование, – пепелил взглядом дядя Игнат.
Губы Никиты сжались в тонкую линию. Перед глазами вспыхнули баталии, нарисованные пожилым казаком и факты из учебника История Кубани.
Подбородок паренька подрагивал, а он, выговаривая каждое слово, словно цитируя строки из параграфа, произнёс:
– Отряд Тиховского вышел из укрепления, услышав мольбы пленных. Казаки сражались с пешими и конными. Когда кончились снаряды перешли в рукопашный бой и рубили шашками.
Мальчишка стих. Голос не слушался. Тело бросило в жар.
«Почему я раньше этого не понял? Герои это обычные люди, все хотят жить, а они своими жизнями готовы пожертвовать, чтобы жили другие» – плечи мальчишки невольно передёрнулись от пришедшего откровения.
Дядя Игнат подошёл ближе и приобнял его:
– В мирное время жизнь надо беречь. А коли в ратном деле находишься так пуще всего надобно беречь братьев по оружию. Сам погибай, а товарища выручай. По-другому ни как.
Никита прокашлялся, чтобы удержать неожиданно появившуюся слезу:
– Давайте я вам помогу. Что тут ещё надо делать?