Браги удивлённо обернулся и улыбнулся.
– Ты кто? – спросила.
Но он лишь приложил палец к губам. И опять исчез, пропал, даже шаги не были слышны под окнами.
– Ты видела кого-то? – спрашивала бабушка.
Но я качала головой.
– Нет, конечно!
Кто захочет признаваться в том, что по вечерам на нашей кухне рисует парень, похожий на Орландо Блума.
Бабушка вздыхала и шла стелить постели, а я ждать маму по скайпу. Хотя она не звонила. И значок «Нет на месте» висел у неё в профиле уже вторую неделю.
Говорят, там плохая связь. Хотя никто не знает, где это «там». Я злилась на маму, на её работу, на бабушку и таинственного художника. Но больше всего я злилась на себя. На свои сны. На чёрных воронов, что кружили за окном и заглядывали за занавеску.
Я злилась на уроки. На школу. На Йолю.
И даже на Сергея. Хотя Сергей тут был вообще ни при чём.
Сейчас ни при чём.
– Это всё твои причуды, – сказала бы мама.
Но мамы не было. Её всегда не было, когда она была нужнее всего.
Как-то мы встретились с Йолей в Старом городе.
Случайно.
Как раз заканчивался год моего удалённого обучения в новой школе, я собиралась вернуться в прежнюю, к Йоле, и опять скупала тетрадки и ручки в каждом канцелярском магазине, пока не забрела в «Офис».
Раньше здесь магазин для вязальщиц был. По вечерам они собирались тут за большим столом, пили чай, вязали. Я часто видела их в окно, когда проходила мимо.
Я вообще люблю в окна смотреть.
Йоля, пожалуй, тоже любит, иначе она бы не заметила меня тогда.
– Сильва! – её кудрявая голова высунулась в стеклянную дверь. – Эй! (Ох, уж это её «эй»! Особенное, Йолино.)
В «Офисе» даже кофе особенным был. Скорее всего, из-за того, что Йоля была там. Кофе с корицей, с лимоном, с мёдом, даже латте с капельками шоколада сверху.
– Возвращаешься? – спросила Йоля.
Я кивнула.
– А почему уходила?
Неожиданно я рассказала ей всё: и про маму, и про бабушку, и про чай с чабрецом, и про травлю в последний год, и про канал на YouTube, и даже про ворон.
Думала, сейчас она возьмётся меня поучать, советовать, как все взрослые, когда им секреты рассказываешь, но Йоля только головой покачала:
– В школе нелегко! В школе вообще всегда было нелегко. Особенно белым воронам, не знала?
Я знала.
Вернее, я вдруг почувствовала в себе ту самую ворону. Белую, ту, что Аполлон сжёг в ярости, когда она рассказала ему о предательстве любимой.