Я ощутила, как мои белые перья превращаются в угли, как пламя жжёт меня изнутри, рвёт на части и подбирается к сердцу. И тысячи, тысячи огней рисуют на моём теле какие-то замысловатые руны и знаки.
Кажется, Йоля говорила ещё что-то, но голос был незнакомый, хриплый, простуженный.
– Не так просто белому стать чёрным, – говорил она. – Сначала надо по-настоящему опериться. Хочешь, познакомлю тебя с моими мальчиками?
Я даже вздрогнула.
– С мальчиками?
На ладонях всё ещё горели руны. Я всё ещё видела их, расползающихся по линиям жизни красными молниями.
– Да, у меня есть мои мальчики. Хочешь познакомиться?
Она улыбалась.
– Пойдёшь? – Йоля потянула меня за руку.
Руны исчезли. Как и огонь внутри, что почти добрался до сердца.
Я поспешно встала из-за столика.
Ничего.
Пусто.
И на ладонях ни одной линии жизни. Стёрто.
«Абсолютная чистота!» – сказал бы Сергей раньше. Хотя, возможно, он уже и не говорит так. За целый год от него ни сообщения, ни звонка. Как в воду канул. Каплей или камнем. Грузом. Мешком, набитым камнями. Сбросили в воду и пошагали себе дальше налегке.
Вот я и шагаю рядом с Йолей к её мальчикам.
Я шла и думала о Сергее, которого не видела целый год, хотя я должна бы была не думать и не вспоминать. Не слышать, не помнить, не чувствовать.
– Иногда легче быть слепым и глухим, – говорит Йоля, открывая калитку во двор. – Проще.
Смотрю на неё с удивлением: иногда кажется, она читает мысли. Как будто прислушивается к тебе, вчитывается в твои мысли, заранее знает, что скажешь, что сделаешь.
На уроках тоже так было: обязательно спросит, если не подготовился, или, наоборот, передумает писать запланированную контрольную.
Скажет:
– Ладно, вижу вы ничего писать не хотите. Напишем в другой раз!
Хотя, кто вообще хочет контрольные писать? По-моему, тут и суперсилой обладать не надо, чтобы понять, что контрольная на седьмом уроке – это нонсенс.
– А вот и мои мальчики! – оборачивается ко мне у террасы. – Красавцы, да? Знакомься!
Два чёрных ворона сидели прямо на столе.
Огромные. С острыми массивными клювами. Поглядывали на нас круглыми чёрными глазами.
– Хугин и Мунин! – представила их Йоля. – Давно здесь живут. Не помню даже, когда прилетели.
– Как у скандинавского бога Одина, – говорю.
Йоля смеётся.
– А чем я не Один? Нравятся?
Киваю.
Хотя я не знаю, нравятся ли мне вороны. Ворон на подоконнике – это к большой трате денег. Встретил ворона на камне – к опасностям. Увидел, как из леса вылетает целая стая – голод, несчастье, мор.