–Беата, какие поездки? – поразился моему цинизму отец, – ты что такое говоришь?
–Вы же привыкли пять лет подряд проводить лето за границей, – я швырнула на столик деньги и выбежала прямо под дождь. Я чувствовала, что несу какой-то невообразимый бред, страшно оскорбительный для самых близких мне людей, но накопленный стресс целиком подчинил себе мой измученный мозг, – теперь все, финита ля комедия, начинайте врать соседям и считать каждую копейку. Или попробуйте сохранить дружбу с любимым зятем, вы же его всегда боготворили, вы даже не думали, каково мне с ним живется! Только всем хвастались, какой у вашей дочери шикарный дом и как ей повезло в жизни!
–Беата, ты…-начал было отец, но, к счастью, у меня хватило ума нажать отбой, чтобы не вылить на родителей новый поток грязи.
Холод, сырость, обжигающий ветер – пока я сидела в кафе, погода заметно испортилась, и я с порога ощутила, как меня пробирает зябкая дрожь. Набухшие, мрачные тучи полностью заволокли небо, через час уже должно было смеркаться, а через два – стемнеть, но я даже в мыслях не имела вернуться домой. И Эберт, и тот особняк, в стенах которого я провела последние пять лет, навсегда остались в прошлом. Позже я заеду за своими личными вещами, но только не сейчас. Сейчас я с гордо поднятой головой пойду туда, куда меня в сердцах послал Эберт, я пойду пешком в Хорнебург, сорву пломбу с опечатанной полицейскими двери и переночую на месте преступления, а наутро решу, как мне быть дальше. Ну а для того, чтобы меня не доставали звонками, я выключу телефон. Только таким варварским способом я смогу наконец-то остаться наедине с собой и привести в порядок творящийся у меня в голове хаос.
В Хорнебург я пошла окольными путями, намеренно обходя сначала дом покойной Ханны, а потом и ферму Курта. Я боялась ни бурного выяснения отношений, ни гнусных эпитетов в свой адрес, я всего лишь не хотела доставить Эберту и иже с ними удовольствия лицезреть меня в таком виде, а также всерьез опасалась оказаться в больнице. В каком-то полузабытьи я кружила и петляла в окрестностях Ор-Эркеншвика, и к тому времени, как я вышла на дорогу, на улице успело полноценно стемнеть. Немного поколебавшись, я отвергла план продолжать путь по тротуару и напролом двинулась через лесопосадки, несмотря на раннюю весну, изобилующие буйной хвойной зеленью. На автопилоте я шла по влажной земле, после недавней бури, густо усыпанной ветками, и не сразу услышала за спиной осторожные шаги, а когда машинально оглянулась, на меня внезапно набросился скрывавшийся в потемках человек с недвусмысленной целью вырвать из рук сумку.