Ноги вынесли Влада на дорожку перед домом. Он задрал голову. В окне третьего этажа образовалась растерянная физиономия лейтенанта Олега Романовского. Парень прилип к стеклу, заметил майора, стал яростно жестикулировать.
«Значит, входят уже в квартиру, – догадался Градов. – Со своим ключом прибыли».
Квартира была просторной, с запутанными переходами и изогнутой гостиной. Проживал в ней явно не последний рабочий.
Градов махнул рукой. Мол, ко мне! Олежка кивнул, открыл фрамугу, вскарабкался на подоконник. Рисковать не стоило. Пришли двое, а рассчитывали они на одного, хотя, если честно, то вообще на удачу не надеялись. С одним Олежка мог справиться, с двумя – вряд ли. Да и некуда спешить, нужно ждать того, кто придет на встречу. Раз явились, сразу назад не засобираются.
Физическая подготовка у товарища не хромала. Он ловко изогнулся, перебрался на пожарную лестницу, одновременно прикрывая за собой фрамугу, заскользил по ступеням. Край лестницы висел высоко над землей, но Олежка приземлился красиво, побежал в кустарник. Лейтенант был хоть и молод, но толков. Рослый, сплетенный из жил и мышц, на фронте с сорок третьего года, он дважды получал ранения, но каждый раз возвращался в строй.
– Не наследил на хате? – спросил Градов и перетащил подчиненного в кусты.
Приказ был строг. В квартире соблюдать идеальный порядок, туалетом не пользоваться. Курить возбранялось под страхом немедленных оргвыводов.
– Да все в порядке, товарищ майор. Не поймет он, что в квартире кто-то был. Дверь ключом открывать стали, я сразу на кухню. Хорошо, что вы внизу стояли. А вы уверены, что надо было бежать? Я бы с ним легко справился, подкараулил бы за дверью и огрел по башке.
– Отставить, боец! – Градов поморщился. – Двое их, и мужики не слабые.
Схожим образом в конце апреля они лишились старшего лейтенанта Мищенко. Потеря была глупая, ничем не оправданная. Диверсанты пробрались в тыл артполка, обстреливающего восточные предместья Берлина. Оперативники шли наверняка, с отделением солдат. Данные о подходе десантников они получили от перебежчика.
Мищенко ждал их на складе, в промышленной зоне. Ничто не мешало ему отступить, присоединиться к товарищам. Что творилось у него в голове? Он открыл огонь из «ППШ», а когда бойцы пробились на склад и окружили врага, уже умирал с пулей в боку, – изнемогал от боли, пребывал в ясном сознании, понимал, какую глупость совершил.