– Дорогой… – умоляюще воскликнула Алиса. – Но почему ты думаешь, что у тебя тот же самый диагноз, что и у твоих родных? Вдруг это что-то другое… Не такое страшное. И, даже если это и оно… может, это еще не последняя стадия!
– Алиса, увы. Ты же в курсе, у меня всегда были проблемы с пищеварением. Еда с усилиями входит в меня и с усилиями же покидает мой организм. Сейчас я наблюдаю у себя все то же, что наблюдал у матери и деда. А эта гадость лечится точно так же, как и раньше, просто комфорту добавилось больным. Но это, по мне, не жизнь, а существование. Я уже много лет назад решил, что не стану бороться с этой противной напастью. Так легче, быстрее. И безболезненней, как ни странно. Мне не придется приходить в себя после всех этих мучительных и, по сути, бесполезных операций.
– Ромочка!
– Веди себя достойно, детка. Я же держусь, как ты видишь. Короче, прими это как данность – скоро я умру.
– Нет…
– Да, – спокойно произнес он. – Но это только вступительная часть… Дальше вот что. Слушай. В выходные мой день рождения, юбилей опять же. Я никогда не являлся любителем застолий, всегда старался избегать их. Но я хочу попрощаться со всеми. С миром я хочу проститься, в широком смысле. Приглашу самый близкий круг, тех, кто всегда находился рядом. Друзей. Соседей. Просто старых знакомых. В очень небольшом количестве. В общем, минимум приглашенных, из тех, с кем я спокойно общаюсь лично.
– Ты расскажешь им? О том, что с тобой происходит…
– Нет, – с неожиданной твердостью произнес Роман. – Я ничего никому не собираюсь сообщать. О моей тайне знаешь только ты. Очень прошу тебя молчать. Ни слова никому о моем близком уходе! – Он свел брови.
Алисе в этот момент очень хотелось спорить, протестовать, настаивать, биться – за каждый день жизни мужа… Но она заставила себя сдержать свои порывы. Это его воля и его решение. Надо уважать чувства и желания мужа.
– Хорошо, – с трудом произнесла она. – Я буду молчать.
– Вот и славно. Всегда был уверен в том, что ты – моя истинная подруга, моя любовь, моя Прекрасная Дама, – едва-едва заметно, уголками губ, улыбнулся он.
– Но, пока есть надежда, я бы хотела…
– Понимаю, о чем ты, – тут же перебил он. – Но – нет. Там такое лечение, что при самом лучшем исходе оно повлияет на мою психику, на мой душевный настрой. Превратит меня в другого человека. Слабого, ноющего, агрессивного даже. Ты даже не представляешь, насколько портят характер все эти тяжелые процедуры и сильные лекарства. Мой дед, сильный, спокойный человек, превратился в злое, капризное чудовище… Нет, детка, нет. Я уйду из этой жизни самим собой. – Роман помолчал, потом добавил задумчиво: – Ну, и потом, мои ученики, мои поклонники, мои последователи… Все те, кто читают мои книги и строят свои жизни по моим рекомендациям, они не должны меня видеть таким. Не должны знать о том, что со мной происходит.