Тятьке моему предлагал, тот отказался, куда уж, стар для дальней дороги. Уехал Черепанов уже купцом, а не лоцманом, как в первый раз. Лет пять его не было или около того, потом вернулся и девку эту алеутскую привез. Жаль только не долго пожил.
– Это я знаю, а он церковь начал строить давно ли? Тятя мой говорил, что еще отец его подряжался на этот контрахт.
– Так, так, – замотал головой Мирон, – про церковь новую рядить начали сразу же по приезду из первого похода. Тятька мой об этом говаривал. Пока то да сё, не быстрое оно дело. Тятя рассказывал, что изначально епископ из Устюга Великого отказал в строительстве, уж не знаю, за каким лихоимством[12] Степан Черепанов посылал туда поминки богатые, и только года через два пришло благословение сломать старую деревянную церкву и начать строить новую. К тому времени Степан Черепанов сызнова на окиян собрался, вот и затянулось дело.
– Неправда, не из-за этого, – замотал головой Максим, – строили наши сольвычегодские мужики и мой отец тоже, основательно делали, на века, вот и небыстро. А потом, как умер Степан Яковлевич, так и вообще встало дело, на семь поди лет только сейчас и достраиваем. Я тоже вырос уже, пока церкву на Зелене возводим, а отец мой состарился.
– Вот оно как бывает, – покачал головой привратник.
Максим стал прощаться с Мироном, как вдруг снова увидел черноволосую Агдику, она с корзиной собиралась в город.
Он вышел за ворота к реке, подождал, пока девушка повернет от Черепановских палат к церкви, чтобы тропкой через скошенную пойму Песьей Деньги короткой дорогой добежать до торговой площади, и окликнул ее.
– Агдика, обожди!
Девушка обернулась, узнала Максима, наклонила голову, посмотрела оценивающе.
– Кин асах тат? – спросила Максима по-своему.
– Не понимаю, – замотал головой смущенный Титов.
– Как тебя зовут? – по-русски повторила Агдика и засмеялась.
– Максим Федоров сын Титов, – отрапортовал парень.
– Максим асахтакук[13], надо говорить, – захохотала девушка.
– Зачем?
– Чтобы я тебя понимала.
– А разве ты по-русски не понимаешь?
– Понимаю.
– Так зачем же тогда по-вашему?
– Мне по-нашему приятнее, у нас говор, как море. Скажи мне: «Асхудгим амгихси»[14].
Максим повторил незнакомые звуки, чуть не сломав язык.
– А что это значит?
– Ты сказал, что я красивая девушка.
– Когда? – покраснел парень.