Я опирался на вытянутые руки и лихорадочно пытался решить, что
мне делать. Где-то в глубине разума буквально захлебывалась
серебристым смехом Диана. Сильвия внезапно выгнулась дугой,
доставая грудью до моего лица. Я буквально взмыл в воздух,
оттолкнувшись от земли кончиками пальцев, и, извернувшись,
приземлился на ноги.
— Ого, как мы умеем. — Улыбающаяся Сильвия приняла сидячее
положение, опираясь на правую руку.
— Мы так не договаривались. — Голос готов был сорваться. Внутри
меня все дрожало.
— Разве? Мы договорились на четырнадцать занятий, но не было ни
слова о том, как именно я должна их проводить. — Ей было откровенно
смешно. — Впрочем, я готова пойти тебе навстречу. Но с одним
условием.
— Каким? — Я буквально чувствовал подвох.
— Ты продемонстрируешь мне свой последний прыжок снова. Без
дополнительной стимуляции. — Она демонстративно повела плечами.
Марианне явно было далеко до Сильвии в искусстве издеваться надо
мной.
— И ты говоришь про какой-то выбор?
— А разве нет? — делано удивилась она. — Впрочем, я сегодня
настолько щедра, что готова пойти тебе навстречу еще раз. И
обменять каждое мое занятие, скажем, на три типовых. Согласен? Или
тебя опять что-то не устраивает?
— Согласен.
Спустя три часа с небольшим я стучался в комнату Виолы. Ждать
дольше непонятно чего не было никакого смысла. Утренняя тренировка
меня доконала. Я хотел знать, как с этим бороться.
— Нужна консультация врача. Срочно, — сказал я вместо
«здравствуйте» открывшей дверь женщине.
— Конечно, Абель. Входи. — Она посторонилась, пропуская меня в
комнату.
Я плюхнулся в кресло и с мрачным выражением лица уставился на
доктора, решая с чего бы начать. Виола закрыла дверь и, усевшись в
другое кресло, посмотрела на меня с мягкой улыбкой.
— Рассказывай, Абель. Что не так с твоим здоровьем?
И я стал рассказывать, пытаясь быть последовательным и отделять
свои выводы от клинической картины.
Лу Виола Маркстем, личный врач Абеля Гнеца
Виола была просто шокирована. Настолько, что уже ставшая
привычной маска доброжелательной любезности так и грозила сползти с
ее лица. Ну и родня у Марианны: мало того, что бедного юношу
держали практически под замком до восемнадцати лет, так еще и не
озаботились его хотя бы минимальным половым воспитанием — на уровне
бабочек и цветочков. Как только он еще не сорвался и не изнасиловал
обеих горничных?