– Ты выглядишь расстроенной. – сказал он. – Всё хорошо?
– Да, да, вполне. Но сегодня ты спас меня от одиночества, и я всё ещё не верю, что я здесь.
Тимофей лукаво сощурился.
– Как только ты посмотришь в тайничок, ты сразу убедишься…
– Тим! – прервала она его. – Дай время.
– Сколько угодно. Как дочка твоя?
– Давай не будем?
– Ладно.
В наступившем молчании Марина почувствовала себя чуть спокойнее. Ей захотелось рассказать Тиму про её новое знакомство. Конечно, он не поймёт её так, как могла бы Ника, зато Тим наверняка выдаст какой-нибудь неожиданный комментарий, в его шутовском стиле.
Пока Марина пересказывала Тимофею обстоятельства свидания с Олегом, он внимательно слушал её, ни разу не перебив. Она ждала, что он заметит в этой истории что-нибудь такое, на что не упал её, конвенциальный, взгляд. Но он только иногда кивал, а когда она закончила, впал в длительное раздумье. Сидя на барной стойке, он наблюдал за движениями своих волосатых ног. Тапочек соскользнул с его правой ноги и бесшумно упал на покрытый ковром пол.
– Ты о чём-то думаешь? – спросила Марина.
– Вспомнил о том, какая ты была нервная на прошлом собрании. – ответил Тимофей. – Мне кажется, ты слишком вкладываешься в то, что происходит вокруг.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, типа принимаешь близко к сердцу.
– Ну, да. – согласилась Марина. – И что ты посоветуешь?
– Не делать так. – рассмеявшись, сказал он. – А если серьёзно, то мне кажется, что тебя что-то гнетёт. Ну, я имею в виду, есть какая-то ситуация, и она причиняет тебе скрытое страдание. Скрытое, потому что ты не хочешь об этом вспоминать. И ты реагируешь слишком болезненно на все остальные ситуации. Я понятно говорю?
– Э-э, в общем да, кажется, но я что-то… Ничего такого не помню. Ну, кроме очевидных вещей.
– Так и задумано. – с улыбкой ответил Тимофей.
– Ага. И как же понять, что меня беспокоит?
Поднявшись на ноги, Тимофей надел оставленный тапочек и направился к холодильнику. Из его, казалось, пустого пространства появился грейпфрут. Тимофей сделал вид, будто ношу он на себя принял неподъёмную – такой тяжёлый фрукт. Марине нравилось, когда Тим изображал что-нибудь эдакое, пусть даже преображался в женщину – его любимый трюк.
– Будешь? – предложил он.
– О, нет, спасибо. Только что тарелку пасты съела.
– Ладно, а я съем. Ты пока ложись на диван.