Во-вторых, я, как ни крути, все-таки
не Егор. Буду вести себя несоответственно возрасту, обязательно
проколюсь с какими-нибудь словечками или знаниями из прошлой жизни.
Наверняка у них тут дела на всех заведены, и все психологические
портреты там прописаны: будущая элита государства как-никак;
а тут я, такой красивый…
В-третьих… впрочем, хватит и первых
двух.
А теперь – что я могу.
А ничего я, мля, не могу.
Денег… нет, и до совершеннолетия
Митьки не будет, что-то там дед навертел с завещанием. Да и не
факт, что мне что-то обломится, все-таки наследник – не я. До
маминых финансов мне тоже не добраться, пока она в коме. И там
вряд ли густо, ведь мать как чувствовала – заплатила за наше с
братом обучение до конца после особо удачного дела: исцелила
какую-то шишку из Генштаба, подробностей не знаю, все-таки
врачебная тайна есть и здесь.
Да и не хочется мне начинать свой
путь здесь с ограбления матери Егора. Как-то это совсем по-свински
будет. Мать Егор искренне любил.
А вообще, как-то все в цвет
завучу складывается: и денег у нас нет, и вступиться за нас с
Димкой некому, и находимся мы у него полностью под колпаком. Надо
бы еще узнать, не имеет ли он какой-то лапы в мамином госпитале:
слишком уж удачно для него она из комы не выходит…
Тут я вынужден был прервать свои
размышления, так как в палату заглянул Митька, брательник мой,
собственной персоной, с завтраком на подносе. Завтраку я
обрадовался, а вот Митьке – не очень. О чем мне
разговаривать с четырнадцатилетним пацаном, не уберегшим младшего
брата, было совсем непонятно. Хотя что он мог сделать в этой
ситуации? Разве что поддержать, когда все отвернулись от Егора. Да
он вроде так и делал, хотя и считал, что Егор сам виноват.
Брат аккуратно передал поднос
подскочившему Григорию, а сам уселся на кровать.
– Горка, прости… – Вдруг
этот здоровенный парень скривил совсем по-детски лицо и
заплакал. – Не слушал тебя, не уберег…
Это был не мой брат. Я был у
своей матери единственным сыном, а после ее смерти в моем мире у
меня не осталось никакой родни. Но этот мир сделал мне такой
подарок. Я помнил, как этот мальчишка учил меня кататься на
велосипеде, как с палкой в руках защищал от бродячих собак, хотя
сам боялся их до жути. Я помнил, как мы сидели рядом с дедом у
камина, слушая его истории, как мама укрывала нас одним одеялом на
двоих, потому что я отказывался спать отдельно. Это нас с ним
застала гроза в поле, и он повалил меня на землю, закрывая от
молний и града своим телом. Целый пласт воспоминаний всколыхнулся с
его приходом. В горле встал комок, а глаза предательски
защипало.