Ведуньи - страница 17

Шрифт
Интервал


Мы с Энни привыкли держаться незаметно и, прежде чем выйти на улицу, выглядываем из-за угла, а держаться стараемся густой тени. Шаги наши почти не слышны, мы этому давно научились. Притаившись за зеленой изгородью, мы видим, как над ней по дорожке проплывают, покачиваясь в воздухе, шляпы, шапки и чепцы прихожан. Но когда мы выходим на главную улицу, все тут же разбегаются в разные стороны, словно от брошенного в толпу камня. Хозяйки, стыдливо потупившись, обходят нас бочком, мужчины воинственно задирают подбородок и гневно сверкают глазами. Мама давно объяснила нам, кто из деревенских никогда не проявит к нам ни капли доброты, а кто все-таки станет с удовольствием кое-что у нее покупать, но ни у кого из деревенских никогда не возникает желания отдать нам что-нибудь просто так, ничего не получив взамен. Впрочем, это мы уже и сами давно поняли.

Первый камень попадает Энни в спину. Она громко вскрикивает – в ее крике боль и удивление, и я догадываюсь, что попало ей не очень сильно. Прижав ее к себе, я резко оборачиваюсь и вижу перед собой детей, мальчика и девочку, которые вряд ли намного старше Энни. Они смеются и продолжают швыряться в нас камнями. Мне уже попало в плечо и в ту руку, которой я закрыла от камней Энни; боль довольно острая, но не слишком сильная, хотя и этого вполне достаточно, чтобы я разозлилась.

– Эй, ты, чумная! – кричат дети. – Крыса помойная! Побирушка!

Я почти швыряю Энни на землю и говорю:

– Жди здесь. – А сама с грозным видом делаю несколько шагов в сторону кривляющейся ребятни.

Веселое выражение на их лицах тут же сменяется страхом, и я чувствую, что внутри у меня словно разгорается некий огонь. Я как-то не подумала, что стану с ними делать, когда схвачу их, и они успевают развернуться и броситься в объятия женщины, выбежавшей им навстречу; она, схватив их в охапку, прячет у себя за спиной, а сама смотрит на меня какими-то тошнотворно заискивающими, прямо-таки больными глазами.

– Ты уж прости их, – умоляет она. – И меня прости. Они ведь совсем еще дети, у них и в мыслях ничего плохого не было. Обидеть-то они вас не хотели.

– Ничего себе! Обидеть они нас не хотели? Да они в нас камнями швырялись! В мою сестренку попали.

– Я… да знаю я, знаю. Ты уж меня прости. А уж я их выпорю, непременно выпорю, обещаю, только ты, пожалуйста… не проклинай их, не насылай на них недуг…