Если бы он чуточку наклонился вперед, то смог бы, наверное, почувствовать, как хорошо пахнет тщательно вымытая перед посещением церкви шея Молли, сидящей прямо перед ним.
После бессонной ночи голова у него была тяжелой. И хотя церковь – это, конечно же, самое безопасное место, он никак не мог избавиться от страха: ему все время казалось, что этот мальчишка Хейворт схватит его, высунув из-под скамьи свою грязную руку, или же на стене вместо светлого лика Христа загадочным образом возникнет его омерзительно ухмыляющаяся физиономия. И потом, Дэниела прямо-таки воротило от висевшего в воздухе запаха рыбы. Этот запах неизменно сопровождал каждого жителя их деревни, а в тесном помещении церкви при большом скоплении людей усиливался настолько, что человека непривычного мог и с ног свалить.
В задней стене церкви с негромким скрипом отворилась дверь, и Дэниел обеими руками вцепился в спинку скамьи, на которой сидела Молли. Ну, конечно! Это явился за ним тот проклятый дьяволенок! Даже храм Божий не смог его защитить, и он, Дэниел, сейчас будет проклят или убит прямо во время молитвы.
На неожиданный скрип двери все головы повернулись одновременно, и помещение церкви тут же наполнилось всевозможными шорохами и шепотом, однако преподобный Уолш не стал прерывать свою проповедь, в которой описывал вечные муки в аду, а лишь молитвенно соединил большие пальцы рук да обвел свою паству гневным взором, слегка возвысив голос и требуя внимания.
Дэниел тоже оглянулся и увидел, как в церковь проскользнул не мальчишка Хейворт, а Гэбриел. Низко наклонив голову и хмурясь под возмущенными взглядами прихожан, Гэбриел отыскал свободное местечко и сел. По церкви пронесся коллективный вздох разочарования: ничего интересного так и не произошло; запоздалое появление помощника фермера и прерванная проповедь отнюдь не оправдали ожиданий присутствующих. Всем в деревне было известно, что Гэбриел живет с младшей сестрой и немощной матерью, нежно и преданно о них заботится, а потому часто опаздывает в церковь. Он никогда не жаловался на свою долю, а свой долг по отношению к слабосильным родственникам исполнял с такой любовью и терпением, что Дэниел никак не мог понять, как это один и тот же человек ухитряется быть таким нежным сыном и братом и, одновременно, самой настоящей грубой скотиной и мерзавцем.