Насторожил его прощальный вопрос о том, почему, мол, я согласилась с ним покататься, ответ на который – при всей небрежности тона – был для Дато важен. И еще – запах. Когда на школьных вечеринках выключали свет (а как же иначе!), мальчиков, приглашавших танцевать, я обычно сразу вычисляла по запаху. А у Дато, похоже, был тот же дезодорант, что и у «минетчика».
Я решила перед вылетом в Кишинев встретиться с ним и постараться все выяснить. И если мои подозрения подтвердятся – хорошенько потрясти перед его большим носом Суреновым ножом, чтобы в следующий раз подумал, прежде чем на русскую-то бабу нападать!
Такой вот возник замысел – в духе Даты Туташхиа. Я даже потренировалась в тесной туалетной кабинке, чтобы незаметно и быстро вытаскивать нож из бокового кармана сумки.
Впрочем, мы со спасателем Витей (Юра сгинул в толпе у кассы) уже слегка ошалели от гулкого многоголосья и многолюдья в тбилисском аэропорту, когда к нам, ледоколом рассекая волны, подрулил Дато.
– Что, опять проблемы?
– С билетами полная ерунда!
Он вопросительно взглянул на Витю.
– Это Виктор, спасатель из молдавского отряда. Они с Юрой приехали сюда сразу после землетрясения. А сейчас тоже возвращаются в Кишинев.
– Спасать людей благородное дело! – Дато потер заросший к вечеру подбородок. – Попробую и я вас спасти.
В этот раз он не стал протаранивать очередь, но тихо исчез. А когда вернулся, к нам уже присоединился обескураженный безуспешным штурмом кассы Юра.
– Когда объявят посадку, скажете, что вы от Гогии, и вас пропустят. У кабины летчиков остались свободные сиденья, – сказал Дато.
– Гогия – это кто? – напряглась я.
– Какая разница! – он склонился к моему уху. – Время еще есть. Хочешь, Милица, я тебя на прощанье покатаю?
Да, запах был тот же! И теперь наступил мой черед. Когда мы сели в машину, я пылко воскликнула: «Ты так нас выручил! Не знаю, как тебя и отблагодарить!»
– Есть идеи?
– Ну-у, – неопределенно протянула я и погладила его по правому колену.
– Так и я не против! – усмехнулся он.
Развернулся посреди дороги и влетел в какую-то подворотню, проскочив мимо детской песочницы и гаражей в самый дальний угол, в кусты. В темноте было затруднительно определить подлинность, предъявленного для опознания, достоинства. «Что же ты? Самолет улетит!» – поторопил Дато.