– Ты знаешь? – удивилась девушка и пригубила горячий капучино, оставив под носом тонкий слой молочной пенки, которую затем слизала языком.
– Мать рассказала. Она и меня хочет в это втянуть.
Татьяна замерла и выпучила глаза. Рука с тяжелой чашкой застыла перпендикулярно подлокотнику.
– Она попросила меня вложиться в бар, чтобы увеличить бюджет и при этом не потерять контроль, – усмехнулся парень и с булькающим звуком сделал глоток кофейного напитка.
Сквозь прозрачные стенки стакана Татьяна следила за движением кубиков льда.
– А ты что?
Вадим вздохнул и опустил взгляд на круассан, к которому пока не притронулся. Тот, румяный и пышный, манил сладким ароматом печеного теста.
– Не знаю. Я ведь впервые хоть какие-то деньги заработал, – он помешал лед деревянной палочкой, на которой поместился бы большой пломбир. – И сразу вкладывать все в мутный бизнес…
Сделав еще один сочный глоток, парень вдруг усмехнулся и уставился на Татьяну с легкой толикой коварства, которого в нем она раньше не замечала.
– С другой стороны, меня прельщает возможность стать твоим боссом.
Девушка насупилась и закатила глаза, решив заесть растерянность и смущение печеньем. Сделав пару осторожных глотков, она смелее на него посмотрела.
– Будешь носить мне кофе? – ухмыльнулся Вадим, помешивая фраппе.
– Еще чего, – в шутку возмутилась Татьяна. – Только если ты мне будешь его готовить.
Парень выдавил смешок.
– Значит, ты не против, чтобы я в этом участвовал?
Он поймал ее взволнованный взгляд. Татьяне показалось, что она себя выдала с потрохами, но Вадим смотрел безэмоционально. Ухмылка пропала. Коварный прищур исчез. Лицо стало ровным.
– С чего мне быть против? – почти оскорбленно спросила она, опуская глаза на белую пенку, обсыпанную корицей.
– Ну, у нас все-таки что-то было, – парень пожал плечами. – А тут я теперь – твой босс… Вдруг ты по мне все еще страдаешь.
Татьяна надеялась, что не станет рефлекторно отвечать на вызывающий взгляд, но глаза не слушались. На мгновение девушку прожгло его насмешливое любопытство, но ей удалось быстро перевести взгляд на оранжевые салфетки в деревянной подставке на свободном столике в углу кофейни. Сердце заколотилось. Ей мерещилось, что пульсировали вены, которые выступали из-под тонкой кожи на белых запястьях. Но, абстрагировавшись с помощью салфеток, за несколько секунд она смогла взять себя в руки. Устремив в лицо напротив ироничный прищур, Татьяна спросила: