. Случилась химия, о которой я очень много читала и мечтала, и уже почти перестала верить, что она существует.
На момент написания первой части, я была под газлайтингом. И сейчас я смело могу сказать: то, что я пишу выше – ложь. Не понравился он мне. Я просто твердила это себе, потому что это то, что он хотел услышать. Ни в каких глазах я не утонула. Он показался мне крайне неприятным. Но потом, частично он мне внушил, частично я сама себе, что это была та самая, невероятная химия.
Почему я говорю об этом? Потому что хочу, чтобы вы явно увидели, насколько четко и ясно организм и психика посылают нам сигналы, которые мы игнорируем. Я жалею, что я слышала себя, но не слушала.
На свидании мы общались как будто на двух уровнях. Один, где мы просто идем и для галочки соблюдаем условности, ведем диалог, обсуждаем в какую сторону повернуть прогулку. Другой уровень, какой-то животный, где хотелось окунуться в омут с головой прямо сейчас. В какой-то момент мне показалось, что первый уровень заглох, и мы даже не общались, просто что-то происходило, и мы все чувствовали. Как я понимаю теперь – при взаимодействии с психопатом, надломленная психика, подобная моей, очень быстро переключается на уровень рептильного мозга и только так с ним удается коммуницировать. Проще говоря, ты переходишь на инстинктивный, животный контакт. Мы много прошли пешком, я замерзла. Он дал мне свою кофту.
– Я же предупреждал, что ты можешь замерзнуть.
Звонок четвертый. Почему? Потому что это было сказано психопатически-ласково. Потому что это было двойное послание – забота с упреком. С помощью этих посланий вашу психику будут рушить чаще всего. Какой обычный парень так тонко обвинит девушку в том, что она старалась быть для него красивой? Надела неудобные туфли, оголила плечи, пренебрегла погодой, и не взяла зонтик. Какой нормальный парень, оказывая милость на первом свидании, будет ворчать с подтекстом, что ты могла бы и получше подумать, как тебе одеться? Но и этот звонок я тоже пропустила мимо ушей. По самые них я влюбилась. Он геройски шел в одной майке, а я восприняла это как заботу, но понимала, что он замерзает. Я беспокойно отдаю ему куртку. Он из вежливости отказывается. Но у меня уже запущен процесс обвинения самой себя и комплекс спасателя. Действительно. Могла бы и подумать, как одеться. Я чувствовала заботу и вину одновременно: