Л. – Фред, познакомься, это мой давний друг, если он позволит мне так его назвать, Яратэ Эм Оуши.
Я. – Люц, я же просил тебя навсегда забыть моë полное имя, низшим хватит и первой его части, учитывая тот факт, что на моëм уровне развития, в именах вообще нет никакой нужды, в силу чего в разных мирах меня зовут по разному, присваивая каждый мне имя, которым им удобно обращаться к моему естеству.
Л. – Ну будет тебе, стесняшку из себя строишь, слава о тебе, не опережает мою, только лишь потому что ты никогда никому не говоришь своего имени. Ладно, скажи мне, сможешь помочь этому человеку? Тебе ведь нужен сосуд? Нужен, я знаю, а он мечтает о смене устоев в этом мире. Ну так что? Поможешь этому человеку увидеть, как мир меняется к лучшему, сдвигаясь в развитии с мëртвой точки?
Я. – Да, помогу, раз уж просят. Только предупреждаю, взамен, твой сын однажды начнëт путешествовать сквозь слои реальностей, впитывая в себя знания и опыт разных по развитию миров, ты согласен, Фредерик?
Ф. – Да, я согласен. – Фредерик протянул руку для рукопожатия, которая благодаря объемному физическому труду, почти не уступала в гигантизме, руке чëрного как смоль существа. Митчелл был в предвкушении каких-либо сил, способностей, хоть чего-то, что могло бы помочь ему поменять мир.
Три эпичных личности, не долго посидели за беседой и вкусным кофе, Яратэ даже уменьшился до размера обычного человека, чтоб было комфортно в человеческом кресле. Они смеялись что-то обсуждая, спорили и улыбались, и как только всë обсудили, стали прощаться, оставляя главу дома, в полной тишине с прыгающим в недоумении Спарки, которого околдовали, и наделили способностью общаться с людьми, наш Пëс не торопился рассказывать об этом своему хозяину, и только лишь изредка подпрыгивал стоя на задних лапах, радуясь открывшимся перед ним возможностям.
– «Фредди обнимался, жал руку и улыбался Дьяволу, о чём они так дружелюбно беседовали и что это за демон был с Князем тьмы? Его приспешник? Так вот как он влюбил в себя мою Лану, так вот откуда в нём столько везения, так вот с кем он прощался в лесу, в ночь его пропажи. Вот же Чёрт, оказывается всё это правда, ад, рай, и как мне теперь жить, зная, что все мои действия, построили мне прямую дорогу к вечным мукам? Я должен доложить обо всём отцу Тому.» – с этими мыслями, Уэлкинс спешно бежал домой, торопясь, спотыкаясь и падая, выглядя со стороны обезумившим, что бормотал себе под нос невнятные странности. Придя в особняк, он принял душ, откопал в кладовой священные писания Господа, и принялся молиться, в надежде отмыть свою душу от всей грязи, что скопилась за десятилетия греховной жизни. Через пару недель после случившегося, оставив свои желания и выдержав пост, он отправился к священнику, дабы поведать об увиденном.