– Серхио, еще раз прикоснешься – сломаю ногу или руку. В общем, что-нибудь сломаю, – Фелипе окончательно раскрыл глаза и быстрым рывком принял сидячее положение. Пол внезапно закачался, и мужчина поспешил ухватиться за штанину будившего его, параллельно пытаясь оглядеться вокруг. От резкого движения в голове вновь громко застучали барабаны, а в глазах кто-то временно отключил свет. Зрение вернулось достаточно быстро, и мужчина, морщась от головной боли, продолжил обозревать окрестности, пытаясь угадать, где он находится и почему все выглядит как-то не так, как обычно.
– Где мы, черт возьми? И почему я нахожусь в лодке? – Фелипе с силой зажмурил глаза и через несколько мгновений вновь открыл их. Окружающий пейзаж ничуть не изменился, и лишь в голове прибавились болезненные ощущения.
– Да потому что ты, как всегда, отключился после второй бутылки и в этот раз пропустил столько всего интересного, что будешь жалеть всю оставшуюся жизнь! – Серхио присел напротив друга и принялся пересказывать события последних часов, свидетелем и непосредственным участником которых он был. И то лишь благодаря тому, что в этот раз выпивать он начал раньше других, и к тому моменту, как остальные еще только начинали пьянеть, уже готовился к пробуждению, а его организм всеми доступными способами пытался либо нейтрализовать, либо вывести из тела излишний алкоголь.
Серхио поведал, что в самый разгар небесного светопредставления землю тряхнуло так, что казалось, будто целая Амазонка со всеми ее обитателями выскочила из своего русла и подпрыгнула на несколько метров, чтобы затем с жутким грохотом обрушиться на прежнее место. Таких толчков была целая серия, на ногах удержаться было невозможно, а тем, кто и без этого стоял еле-еле – подавно. Часть лодок были сразу же сорваны с привязи и унесены в неизвестном направлении, а другую часть безжалостно раскидало по берегу, наполнив джунгли треском ломающегося дерева. Хлипкие прибрежные строения раскачивались так, словно они, как и их нынешние обитатели, совсем недавно перебрали тростниковой водки, и теперь в едином ритме танцевали какой-то замысловатый танец, осыпаясь в разные стороны ветхими досками, сохранившими на своей поверхности следы многочисленных покрасок и надписей, сделанных нетвердым рыбацким ножом.