– Охренеть! Три четвёртых эпохи прошло, и никакого консенсуса на христову мораль. И кто против кого дружил?
– Столкновения происходили даже по поводу праздников и дат. Деревне ближе Лютер, дворянам и феодалам – старая католическая церковь. Дело в том, что Лютер видел опору Реформации в усилении светской власти, которую считал гарантией порядка.
– Я бы тоже так делал. А что он хотел сделать с Церковью?
– Он хотел изгнать из храмов священников, преданных Риму. «Протестантский яд» появляется в книгах, лютеранские верования становятся всё твёрже. Католический клир считает ересью даже то, что каждый может обращаться к Богу без посредников, и искореняет протестантскую отраву железной рукой. И что ты ещё не знаешь?
– Ну, церковь считала, что душа важнее, чем тело, и если крамольные идеи – это чума, еретиков надо сжигать, как чумную одежду больного. Ясное дело, эти «святые пироманы» ради оправдания костров и незыблемости Вечного Ада маму продадут.
– О роли Инквизиции идёт полемика до сих пор.
– Интересно, папа и Лютер были суперграмотными людьми в своём деле, и, назвав друг друга антихристами, знали, что говорят. А в итоге, антихристианский верообразующий закон сохранился, и балом в обновлённых декорациях так называемого Нового Времени правит Сатана.
– Да. На всех, кто оспаривает доктрину церкви, идёт охота Инквизиции: достаточно обнаружения книги, чтобы попасть в её лапы, издателей обыскивают, еретиков казнят даже за несоблюдение постов. Церковь считала, что «человек не может творить добро из-за своей порочности, и в нём нет ничего, кроме милости, даруемой Господом». Инквизиция работала вовсю. После того, как Лютер прибил свои 95 тезисов к дверям церкви, они распространились по всей Германии. Открытое противостояние, мятежи и смуты начались не сразу, года через три. Лютер поощрял конфискацию церковных земель, погромы католических церквей и изгнание преданных Риму священников, хотя на словах это и осуждал.
– Не вижу противоречий. Во-первых, Рим не понял бы своих заскоков, если бы его толоконных лбов не взяли за задницу. Во-вторых, стихийные силы играют роль толпы и не умеют следовать букве первоначального замысла. Для части Божьих рабов папа превратился в опаскудившегося самозванца, а с точки зрения стратегии, римскую цитадель Католицизма следовало бы обнести забором не 1870 году, а с Началом Нового Времени и распространения лютеранства, и пусть бы потешали сами себя однополыми интригами и интерактивной игрой в жертву инквизитора. У меня давно сложилось ощущение, что надругательство над человеческой природой заметили лишь протестанты, которым не дали довести дело до конца, иначе бы, римского папу огородили не только стеной, а очертили мелом, как нечистую силу.