Дом запомнился убранством, плавными изгибами стен, едва ощутимым цветом окраски, иллюзорной глубиной идеальных плоскостей пола и потолка. Комнаты были округлыми, но по высоте состояли из прямых линий. Схожей формы была и мебель. Общая планировка походила на чуть приплюснутые овалы, пропорции и сопряжения которых напоминали живую материю.
В одной из стен начинался всепогодный коридор, ведущий в высокое куполообразное здание с растущим посередине деревом, настоящим и большим. Ветви раскидистого исполина усеивали оранжевые, по всей видимости съедобные плоды, а подножие устилал ухоженный газон с тут и там расставленной мебелью. Стоял стол с активным терминалом, лежали рабочие принадлежности. У древесного ствола находился уютный шезлонг, журчал небольшой фонтанчик.
Осмотр дома закончился в одной из комнат, сразу приглянувшейся добротным столом, по одному только виду – удобным креслом, кушеткой, рождающей сиюминутное желание отдыха. Как и во всём доме окна в этой комнате были от потолка до пола, а одно из них открыто. Полупрозрачный, непреодолимый для насекомых барьер пропускал восхитительный воздух, состоящий из вечерней прохлады и едва ощутимых остатков дневного тепла.
Слышалось пение местных цикад, далеких ночных птиц. Волновал близкий вид неземной ночи с контурами усыпанных листвой ветвей, незнакомых деревьев. Я знала – утром силуэты преобразятся, обретут объем и окраску. Нежные дуновения ветра коснутся шелковистой листвы и россыпи белоснежных цветков, а бездонное фиолетовое небо осветится местным солнцем, и всё это великолепие начнёт распространять волны благоухания. Как озарение я почувствовала решение девушки – именно здесь будет её рабочий кабинет, вдохновение уже витало в нём.
В первый переполненный впечатлениями день девушка так и не добралась до спальни. Не удержавшись, она прилегла в своём новом кабинете, давая и мне возможность хоть немного осмыслить произошедшее. Засыпала она, меркло и моё восприятие. Сквозь всё густеющую пелену я услышала, как закрывается окно, и сквозь сомкнутые веки своей носительницы различила изменение в идущем от потолка свечении – оно стало сравнимо с мягким светом ясного ночного неба.
Неваляшка катался вокруг девушки, изображая возбуждение. Последние часы он только и делал, что моделировал образы из увиденного Машей мира. Яркими всполохами появлялись то летающие рыбы, несущие в своих полупрозрачных телах фиолетовых жителей, то вздыбившиеся из океана дуги, обвешанные гроздями капсульных домов. Девушка видела неточности в создаваемых роботом образах, но не торопилась поправлять, волнуясь о другом.