Мужчины слегка улыбнулись и почувствовали, как будто даже увеличились в размерах. Хорошо говорит Оки. Красиво говорит старейший. А Оки продолжал:
– Тогда пришел человек в свою хижину и спросил у своих детей, кто не боится его? А дети прыгали и смеялись, как обычно это делают. Обидел их смех человека. И тогда убил человек своих детей и вышел из хижины.
Дети боязливо поежились. Мужчины крепко сжали зубы и почувствовали, как будто уменьшились в размерах. А Оки продолжал:
– Огляделся тогда вокруг себя человек и снова спросил громко, «Кто еще не боится меня? Кто смеется надо мной?». Но некому было уже отвечать – всех убил человек. И тогда засмеялся человек громко. А эхо разносило среди гор его смех. И услышал свой собственный смех человек. И обиделся сам на себя человек. И проткнул свою грудь человек копьем и упал в пропасть.
Дети закрыли глаза от испуга. Мужчины зачесали свои бороды в раздумьях. Женщины глубоко вздохнули.
Языки пламени плясали на бесстрашных, совсем недавно, лицах.
и тяжелые камни воспоминаний
Хижину наполняло многообразие звуков. Дети мирно сопели, мужчины грозно храпели. Несколько пар соединяли свои тела.
Ари не мог уснуть – недалеко от себя он слышал томные вздохи и стоны. Он был возбужден и подавлен. Юноша с трудом переводил дыхание, ни на секунду не отпуская мысли, что Тиа лежит совсем рядом с ним. Совсем рядом, но почему-то очень далеко. Он смотрел на ее плечи, мягко отражающие лунный свет, скользящий сквозь отверстие в крыше. Стоны за его спиной нарастали.
Тиа лежала с открытыми глазами, пытаясь перестать думать о том, что он смотрит на нее. А он точно на нее смотрит. Она не видела этого, но знала наверняка. Сердце бешено колотилось от того, что она наблюдала внутри своей головы – сегодня днем они были так близко. Совсем рядом, но почему-то очень далеко.
Стоны в хижине перешли в голос.
Ари зажмурился и заскрипел зубами от отчаяния. Почему ему так плохо?
Женский голос зазвенел от оргазма.
Ари выскочил из хижины и перевел тяжелое дыхание.
Он сел у костра, не в силах сдержать свои эмоции. В руки попался лежащий у костра прутик. Хаотичные движения перешли в начертания на земле. Юноша не ставил никакой цели, просто интуитивно водил палкой по грунту, освещаемому большим костром. Он рисовал, не думая о том, что рисует, и ему становилось легче. Ему стало так спокойно, что обычно чуткий слух не уловил приближения кого-то со спины.